Таня. Померь себе температуру.
Завьялов. Разве тебе не хочется на острова Тихого океана?
Таня. Мало ли что хочется! Хочется. Но сейчас не могу. Просто не имею права. Понятно? В августе.
Завьялов. Сидеть в паршивой Москве по колено в грязи, в то время как в Крыму цветут анемоны! Извини меня, но это типичное мещанство.
Таня. Не выйдет. И точка!
Завьялов. Окончательно.
Таня. Да.
Завьялов. Странно! И глупо! Значит, нет?
Таня. Сейчас нет. В августе. И перестанем об этом говорить.
Завьялов. Хорошо! Не надо. Эти сапоги на всю квартиру воняют. У меня голова болит. Нельзя ли их куда-нибудь убрать?
Где-то неуклюже играют на трубе сигналы.
Что это за дурак все время на трубе играет?
Таня. Пионер Ваня, из сорок шестого номера.
Завьялов. Способный ребенок.
Пауза.
Надо позвонить Преображенскому… Да, телефона нет. Квартира новая, а телефона нет.
Таня. Районная подстанция перегружена. Обещают — через два месяца.
Завьялов. Обещают… Значит, ты категорически не едешь?
Таня. В августе.
Завьялов ходит и свистит. Пауза.
Ваня, мне нужны деньги.
Завьялов. Деньги? Зачем?
Таня. Не спрашивай. Я тебя очень прошу — не спрашивай.
Завьялов. Да. Но все-таки интересно: зачем?
Таня. Ну… Ну, мало ли зачем? Мне очень совестно у тебя просить, но, пожалуйста… Когда у тебя не было, я ведь тебе ничего не говорила. Правда? А теперь мне очень нужно. Понимаешь, очень.
Завьялов. Ты меня пугаешь. Может быть, что-нибудь такое…
Таня. Нет, нет! Ты не беспокойся. Ничего такого. Просто — нужны деньги. Четыреста тридцать пять рублей. Допустим, на хозяйство. Ведь тебе не жалко дать на хозяйство?
Завьялов. Четыреста рублей на хозяйство? Хорошо! Я на днях дам.
Таня. Нужно непременно сегодня.
Завьялов. Непременно сегодня на хозяйство?
Таня. Ну, не на хозяйство. Мне так совестно, ей-богу!
Завьялов. Ты мне с утра все время напоминаешь о деньгах. Ну, знаю, слышал. Надоело. Одно и то же, одно и то же: мое, твое, деньги… мое, твое, деньги… И дурак на трубе играет. Прямо удивительно, до чего все это похоже на Малую Бронную!
Таня. Ванюша, ты не сердись. Я тебе отдам. Только мне очень нужно.
Завьялов. Зачем?
Таня. Не скажу. Не могу.
Завьялов. Тогда я не могу дать.
Таня. Ну, я тебе скажу. Хорошо… Нет! Ни за что! Не скажу.
Завьялов. Тогда не дам.
Таня. Хорошо. Не надо. Забудь, что я у тебя просила. Извини! Не сердись.
Завьялов. Я не сержусь. Смешно, если бы я стал сердиться из-за денег. Я не лавочник. Но согласись сама, что…
Входят бабушка и мать.
Бабушка. Вот он, вот наш герой.
Мать. И впрямь! А я уж думала, вы из меня дуру делаете.
Таня. Это Иван Васильевич… Ваня.
Мать. Да вижу, вижу. Слышала. Ну что же, ее личное дело. Не маленькая. Здравствуйте, товарищ! Так сказать, очень приятно… и вообще… Только меня одно удивляет: как это вас угораздило? Чем она вас завлекла? Обыкновенная дуреха. Ей бы еще в куклы играть, в пионерском галстуке ходить, а она вдруг — здравствуйте! — ни с того ни с сего за лектора замуж выскочила. Ну и ну… и… и… и… раз такое обстоятельство, конечно, то милости просим, по-родственному. Все-таки как бы, что ли, теща… Фу, какое дурацкое слово-то! (Обнимает Завьялова.)
Бабушка (растроганно). Милые! (Хочет их обнять, но Таня испуганно удерживает.)
Мать. И вообще, как говорится в комедии Гоголя, в Малом театре, «Ревизор»: «Да благословит вас бог, а я не виноват». Ну, дорогая дочка, что и говорить: удивила, не скрою! Партийный?
Завьялов. Около.
Мать. Серпухов тоже около Москвы. А поди километров сто будет. А я, вишь, в каком колхозном виде. Прямо с посевной. За двадцать дней один раз как следует спала. И то не раздеваясь. По тридцать километров в день пёхом. Ноги распухли, как у собаки. Так что, извините, дорогой… тесть или зять… или как там это считается, я уж и забыла.
Завьялов. Стало быть, вы прямо из деревни? Это очень интересно! Ну, как там колхозы-совхозы? Что слышно насчет агрогородов? Агрогород! Ведь это замечательнейшая штука! В будущем обществе люди будут жить в городах-садах, в агрогородах. Чудесный воздух, зелень, солнце, цветы, парное молоко! Деревня в городе и город в деревне — вот синтез, не правда ли?
Мать. Что верно, то верно, но по нашему району на сегодняшний день мы этим еще вплотную не занимаемся. Подготовляем. Наше дело на сегодняшний день — сеять, сеять и сеять. Да не как-нибудь, а как следует. Чтоб почва — как бархат, чтоб ни одного пустого участка, ни одного огреха.
Завьялов. Ну и как… засеяли?
Мать. По нашему району на сегодняшний день по всем культурам процентов девяносто восемь.
Завьялов. Ага!
Мать. Так-с. Нуте-с! Слушала я твой доклад. Красиво говоришь! Хорошо говоришь, занимательно!
Завьялов. Да?
Мать. Да! Но не по существу.
Завьялов. Вот как?.. Это любопытно!
Мать. Не совсем по существу. Ожидала я, откровенно говоря, большего. Как бы тебе объяснить… Человек будущего. Тема большая. Даже можно смело сказать — громадная тема. Во какая! Вы ведь, товарищи, вдумайтесь в эти слова: че-ло-век. Во! Буду-ще-го… Громадные слова! А у тебя выходит: дескать, человек настоящего сам по себе, а человек будущего сам по себе. А весь-то номер именно в том, что человек будущего для нас штука вполне реальная. Понятно?
Завьялов. Я не совсем… Мне не совсем ясно, о чем вы, собственно, говорите.
Мать. Я говорю о том, что мы не только мечтаем о будущем, но делаем будущее. Своими собственными руками. Все по-своему делаем его. И я делаю, и Танька делает, и Женька делает, и вы должны делать.
Завьялов. Позвольте! А я разве не делаю! Как вы странно рассуждаете! Мое дело — это мое слово.
Мать. Верно. Ты и должен своим талантливым словом содействовать, объяснять, мобилизовать массы на достижение этого прекрасного будущего. Показать связь настоящего с будущим, показать конкретно, что делать, по какому пути идти. Увязать настоящее с будущим. Конкретно, реально!
Завьялов. Да, но моя задача — вообще…
Мать. То-то и беда, что вообще! «Вообще» города-сады вещь замечательная, вещь великая. Но ведь, родной мой, их строить надо. Стро-ить! Это тебе не хаханьки! А то ведь это что получается: города-сады, кварцевое солнце, дома-отели, Спиноза, свобода передвижения и прочее, а что еще бывает? Прохожу мимо одной хаты, а оттуда жареным кофе пахнет. Понимаешь, в Синельниковском районе, в селе Малые Раздоры, — жареным кофе!.. Что такое? Я заглянула в окно, а там ребята сою жарят и жрут. Посевной материал жрут, понимаешь! Ах, сукины дети!