Маша. Я… просто растерялась.
Завьялов. Мимозы.
Маша. Да…
Завьялов. Тебе.
Маша. Мне? Спасибо!.. Поля, поставьте в воду.
Завьялов. Ах, доктор… Простите, я вас не заметил. Здравствуйте!
Доктор. Здравия желаю!
Завьялов. Я так по тебе соскучился, Машенька, ты себе не представляешь. Однако как у нас стало хорошо! А где Изабелла Георгиевна?
Маша. Мама служит в «Интуристе».
Завьялов. Служит? Вот видишь, как хорошо! Женщина обязательно должна быть независима. Я всегда это говорил. Значит, в материальном отношении у нас в доме все в порядке?
Маша. Да. Более или менее.
Завьялов. Маша… Нам нужно поговорить.
Доктор. Может быть, я, так сказать… (Хочет встать.)
Маша. Нет, нет, пожалуйста!
Завьялов (видит кота). А, Митька! Здравствуй, Митя! Здравствуй, толстый лентяй! Здравствуй, котюга! Какой у тебя чудесный мех! Как я рад тебя видеть! (По ассоциации дует на мех кота.) Вот это мех, а не то что… Что? Царапаться? Хозяина своего не узнал? А вот я тебя за это по морде, по морде! Пошел вон, дурак! (Выбрасывает кота вон.) Да! Виноват! Самое главное я совсем забыл. Поздравь меня. Вышел «Человек будущего». Вот, первый экземпляр тебе. (Дает Маше книжку.) Итак, все по-старому? (Обнимает ее.)
Доктор. Может быть, так сказать…
Завьялов. Ничего, вы у нас свой человек. Вас мы не будем стесняться. Правда, Машенька? Мы не будем стесняться доктора? Ну, дай я тебя поцелую нежненько-нежненько.
Доктор. Гм! (Испускает неопределенный, но довольно грозный грудной звук.)
Маша. Нет, нет… Ради бога…
Завьялов. Боже мой, ты совсем одичала! Чудачка! Да! Виноват! Самое главное, я совсем забыл. У меня для тебя подарок, сюрприз. Я тебе приобрел… (Идет за туфлями.) Вот-с! Как тебе нравится? (Показывает туфли.) Не правда ли, чудесные туфельки? Доктор, как вы находите? Люди должны носить удобную, изящную и красивую обувь. Не правда ли? Видишь, какой я стал внимательный!
Входит Лаутская, прекрасно одетая, в заграничном духе, в вязаное. Она с лорнетом.
Лаутская. Эти американцы меня совсем замучили. Поля, как можно скорее чашку кофе! Граждане! Павел Николаевич! Маша! Я вас не понимаю. Такой чудесный, совершенно исключительный день, а вы сидите дома. Безобразие! Вы себя обкрадываете. (Замечает Завьялова.) Кто это? (Смотрит в лорнет.) Батюшки! Иван Васильевич! Какими судьбами?
Завьялов. Здравствуйте, Изабелла Георгиевна!
Лаутская. Голубчик! Как я рада вас видеть! Садитесь, садитесь! Кофе-то они вам, по крайней мере, дали? Поля! Налей Ивану Васильевичу кофе.
Завьялов. Мерси!
Звонок телефона.
Лаутская. А, боже мой! Это, наверное, меня. Несчастье! (Подбегает с чашкой в руке к телефону.) Алло!.. Да, да! (Говорит по телефону по-английски, иногда вставляя русские слова «Торгсин», «Шарикоподшипник». Затем переходит на немецкий язык. Потом — на французский. Прощается, вешает трубку.) Ничего не поделаешь. Через полчаса надо ехать с американцами на «Шарикоподшипник». А вечером — с французами к Таирову. Надоело, хуже горькой редьки. И так всю жизнь.
Завьялов. Оказывается, вы прекрасно владеете языками. А я и не подозревал.
Маша. Мама окончила Бестужевские курсы.
Лаутская. Ну, так рассказывайте же, рассказывайте.
Завьялов. Да что ж говорить? Устал, вот и все. Я сегодня всю ночь не спал. Ходил по Москве. Нервный подъем, а теперь реакция. Мне нужно немного побыть одному. Впереди еще много времени. Когда-нибудь я вам все расскажу. Всю свою одиссею. Это было ужасно! А сейчас мне необходимо отдохнуть. Спать, спать… Простите, я пойду к себе. Доктор, надеюсь, вы у нас обедаете, мы еще увидимся? Машенька, зайди ко мне на минутку. (Подходит к двери своей бывшей комнаты.)
Доктор. Однако…
Маша. Ваня!
Завьялов (томно). Да, детка? (Открывает дверь.) Что это?
Маша. Теперь в этой комнате кабинет Павла Николаевича.
Завьялов. Как — Павла Николаевича?
Маша. Он там живет и принимает больных.
Завьялов. Временно?
Маша. Нет, постоянно.
Завьялов. То есть как постоянно? Это ж моя комната!
Лаутская. Когда вы уехали, мы предложили ее Павлу Николаевичу.
Завьялов. Позвольте… Однако! Это довольно странно!
Маша. Очень печально, но… Павел Николаевич уже здесь прописан.
Завьялов. Позвольте… А я? Позвольте! Я не совсем понимаю. Что же это происходит? В мое отсутствие в мой дом врывается совершенно посторонний человек, захватывает мою жилплощадь и, пользуясь деликатностью моей семьи, нагло прописывается в моей комнате.
Доктор. Однако!
Маша. «Мой» дом. «Моя» жилплощадь. «Моя» семья. «Моя» комната. Во-первых, дом не твой, а общественный, коммунальный. Жилплощадь не твоя, а того, кто ею фактически пользуется. Семья — это предрассудки и пережиток, от которого давно пора отказаться. И вообще — чтоб больше не было никаких недоразумений, я вышла замуж за Павла Николаевича.
Завьялов. Что? Когда?
Маша. Это не важно. На днях.
Завьялов. Как же ты посмела?
Маша. Я уже не люблю тебя.
Завьялов. Ах, ты уже не любишь меня? Ты уже любишь его? В таком случае я запрещаю тебе. Слышишь, запрещаю! Это гнусно! (Крутит ей руку.)
Маша. Ты рехнулся! Ай! Ты мне делаешь больно. Пусти! Паша, скажи ему, чтобы он не смел.
Доктор. Иван Васильевич! Вы ей можете растянуть сухожилья, и тогда получится очень скверная штука.
Завьялов. Ах, так? Сухожилья? Благодарю вас. Куда мне теперь прикажете деваться? Где я теперь буду жить? Под забором? В канаве?
Лаутская. Успокойтесь, Иван Васильевич, мы для вас что-нибудь придумаем.
Маша. Знаешь что, Ваня? Пока что тебя свободно можно устроить тут, в проходной комнате, где раньше жил Павел Николаевич. В ней, правда, нет окон, немножко темно, но ведь ты работаешь больше по вечерам.
Лаутская. А то, что она проходная, в конце концов не так важно. Не правда ли? Через вас будут проходить исключительно свои.
Завьялов. Через меня будут проходить исключительно свои! Спасибо! Вы меня утешили! Я не желаю, чтоб через меня проходил кто бы то ни был, а тем более свои. Вы мне, кажется, предлагаете поселиться просто в чулане?
Доктор. Ну, уж в чулане! Уверяю вас, это очень неплохая комнатка для одинокого.
Завьялов. Ах, так! Для одинокого? В таком случае заявляю вам совершенно конкретно и официально, что так интеллигентные люди не поступают. Вы — вор!
Доктор. Что вы сказали?
Завьялов. Вор! Вы у меня украли жену, вы украли у меня жилплощадь, вы украли у меня любовь! Может быть, вы даже украли у меня хлебные карточки. Я не уверен.