Экипаж среднего танка: Федя, Вася, Андрей и телефонист.
Федя играет на гармони и с большим чувством мурлычет «Синий платочек».
Телефонист. А ну-ка, тише! (В телефон.) Слушает Картошка. Картошка у телефона. Правильно. В порядке. (Опускает трубку.) Проверка линии.
Федя (продолжает). «Порой ночной, под высокой зеленой сосной, счастья кусочек — синий платочек, милый, любимый, родной…»
Андрей. Мечтаешь?
Федя. Помаленьку. Поскольку время позволяет.
Андрей. Застряли перед этими паршивыми Петушками, будь они трижды прокляты, — ни взад-назад! Четвертый день сидим. Никак его оттуда не вышибешь, гада.
Федя. Сильная оборона. Такой орешек, что ого-го!
Андрей. Расколем. В конечном итоге.
Федя. Это точно. Погода мешает.
Андрей. Метет.
Федя (напевает). «Порой ночной, под высокой зеленой сосной…»
Андрей. Имеешь в виду кого-нибудь персонально?
Федя. Персонально никого не имею в виду.
Андрей. Всех в целом?
Федя. Зачем? Я не такой жадный. Мне и одной хватит. Лишь бы девушка была подходящая.
Андрей. А есть такая?
Федя. Пока нет. А кончим войну, раздолбаем фашистов, вернемся домой — тогда поищем. Авось найдется.
Андрей. Женишься?
Федя. Безусловно. Буду семью строить. (Поет.) «Счастья кусочек — синий платочек, милый, любимый, родной…»
Вася (просыпается неожиданно, сонным басом поет). Сала кусочек, каши горшочек да каравай вот такой…
Федя. Кто о чем, а наш беспощадный стрелок-радист Вася главным образом насчет пожевать. Слышь, Вася, можно подумать, что тебя здесь не кормят. Смотри, какое личико отъел! За три дня на велосипеде не объедешь!
Вася. Это у меня после ранения. Организм требует усиленного питания.
Федя. До ранения ты тоже ничего себе рубал. Будьте здоровы.
Андрей. Да-а-а, подкачала погодка. Федя, подбрось хворосту в печку.
Федя. Мало хворосту осталось. А ну, ребята, кому очередь за хворостом идти?
Андрей. Васина очередь.
Федя. Вася, слышь?
Вася. Я сплю.
Федя. А ну, живо за хворостом!
Вася. Почему это именно я должен идти за хворостом?
Федя. Твоя очередь.
Вася. Разве моя?
Федя. Твоя.
Вася. У меня раненая нога болит, еле двигается.
Федя. Так чего ж ты сидишь на переднем крае? Ступай в госпиталь.
Вася. Здравствуйте, я ваша тетя! Я, значит, как дурак, пойду в госпиталь, а вы тут без меня возьмете Петушки? Чересчур вы хитрые. Не выйдет. У меня производственный план: за мою раненую ногу не меньше как штук двадцать фашистов положить под Петушками. И — будьте уверены!
Федя. Так у тебя ж нога еле двигается.
Вася. А я, слава богу, не ногами из пулемета стреляю. Мне нужно хотя бы один целый глаз и две здоровые руки. Мне этого в танковой атаке вполне хватит. А за ноги я не сильно страдаю. Пускай их хоть совсем не будет.
Федя. Стало быть, за хворостом не идешь?
Вася. Рад бы, да нога не позволяет. Ломит и ломит. Не иначе к перемене погоды.
Федя. Наверное. Воспаление?
Вася. Во-во!
Федя. Воспаление хитрости?
Вася. Ух, какой ты язва!
Федя. Ну, да ладно. Я за тебя, так и быть, схожу. Но имей в виду — последний раз.
Телефонист. А ну, тихо! (В телефон.) Картошка слушает. Так. Понимаю. Сделаем. (Опускает трубку.) Хлопцы, там на КП только что привезли подарки.
Вася. Что ты говоришь!
Телефонист. Надо послать человека.
Вася. За подарками? (Бодро вскакивает с нар.) Сейчас. В четыре минуты. (Надевает полушубок.)
Федя. Заодно и хворосту захвати.
Вася. На хворост силы не хватит. (Быстро, хромая, уходит.)
Те же, без Васи.
Андрей. А ну-ка, Федя, «Землянку» Суркова.
Федя негромко наигрывает «Землянку».
Телефонист (в телефон). Редька? Говорит Картошка. В порядке. Проверка линии. Сельдерей? Говорит Картошка. В порядке. Проверка линии. Огурец? Говорит Картошка. В порядке. Проверка линии. (Опускает трубку.)
Федя наигрывает «Землянку».
Андрей (поет под гармонь, негромко, с чувством). «Бьется в тесной печурке огонь. На поленьях смола как слеза. И поет мне весь вечер гармонь про улыбку твою и глаза».
Федя. Имеешь в виду кого-нибудь персонально?
Андрей отрицательно качает головой.
Никого не имеешь?
Андрей. Никого.
Федя. Как же так?
Андрей. Не случилось.
Федя. Бывает. Редко, но бывает. (Наигрывает.)
Андрей поет следующий куплет.
Те же и Надя.
Надя (входит). Больные есть? Здравствуйте.
Федя. Здравствуйте, Надя. Заходите, дорогая. Больных нет. Есть один умирающий.
Надя. Где же он?
Федя. Пошел на командный пункт за подарками.
Надя. Кто же это?
Федя. Гвардии ефрейтор Девяткин.
Надя. Вася?
Федя. Он самый.
Надя. Пошел на командный пункт? За подарками?
Федя. Точно.
Надя. Ну, конечно! Я на свою личную ответственность разрешила ему остаться после ранения на переднем крае, при непременном условии соблюдать хоть какой-нибудь режим. А он совершенно с этим не считается. Вчера куда-то ходил…
Федя. В военторг за колбасой.
Надя. Позавчера ходил.
Федя. На батарею к зенитчикам. Там у него один землячок есть, так он как раз из дому четыре кило сала получил.
Надя. Третьего дня…
Федя. За добавочной порцией на кухню мотался.
Надя. Ну, конечно! Погоди, придет, я ему дам духу!
Андрей. Товарищ военфельдшер! Сядьте. Успокойтесь. Разденьтесь. Остыньте. А то, смотри, от тебя уже начинает пар идти. Выпей кружечку чаю.
Надя. Спасибо.
Федя. Клади сахар. Что слыхать нового?
Надя. Только что к нам доставили одного раненого бойца из-под самых Петушков. Так он говорит, что гитлеровцы впереди своих позиций выгородили такую громадную стенку из снега — километра на полтора. Облили водой, и теперь она как каменная. Вот сволочи!