Абрам. Это кто висит?
Людмила. Это моя бабушка, домашняя хозяйка.
Абрам. На редкость симпатичная старушка. А это?
Людмила. Это мой дедушка.
Абрам. Тоже первоклассный старик.
Людмила. Выдвиженец и герой труда.
Абрам. Кто б мог сказать! Такой молодой и уже герой труда! До чего ж, наверное, приятно иметь такую симпатичную бабушку и такого многоуважаемого дедушку!
Людмила. Оставьте ваши насмешки.
Абрам. Какие могут быть насмешки, когда я готов прямо-таки от всей души обнять ваших замечательных предков! (Делает движение, накалывается на иглу.) Ай!
Людмила (смеясь). Я ж вам говорила, чтоб не рыпались, — вот и накололись. Стойте смирно. (Перекусывает нитку.) Готово.
Абрам. Была дыра — и нет дыры. Прямо поразительно! Чудеса науки и техники!
Людмила. Ну?
Абрам. Ну?
Людмила. Ну?
Абрам. Ну? Что ну?
Людмила. Ну, что теперь надо сделать?
Абрам. А я не знаю.
Людмила. А кто же знает? Теперь надо поблагодарить, поняли?
Абрам. Очень благодарен.
Людмила. Да кто ж так благодарит даму? Не так. Фи, какой вы плохой кавалер!
Абрам. Может быть, надо — мерси? Так мерси.
Людмила. Да нет же. (Настойчиво протягивает руку.) Ну?
Абрам. Что?
Людмила. Надо ручку поцеловать, поняли?
Абрам. Поцеловать… ручку?..
Людмила. Что ж вы оробели? Ну? Живо!
Абрам (обалдело целует ручку). Ой! (Стремительно убегает на свою половину и начинает бешено рыться в книгах.)
Людмила (хохочет). Ой, не могу! Ой, умру! Ой, какой он смешной! Куда же вы убежали? Абрамчик! Постойте. (Бежит за ним.) А другую ручку? Другую надо.
Абрам. Подождите. (Быстро перебирает книги.)
Людмила. Что вы там ищете?
Абрам. Книгу об этике ищу. Постойте, произошел страшнейший крах. Ее кто-то спер.
Людмила. Ну и что ж из этого?
Абрам. А кто мне теперь скажет, этично или не этично, чтобы член ВЛКСМ целовал руку беспартийному товарищу!
Людмила. Беспартийному товарищу? Вот комик! Прямо умора! Живехонько целуйте!
Абрам. Вы думаете, этично?
Людмила. Целуйте!
Абрам. Или, может быть, не этично?
Людмила. Да ну вас, в самом деле! Как ручкой брюки зашивать, так этично, а как потом эту ручку поцеловать, так не этично? Ну, целуйте же!
Абрам. Или этично? А? Или не этично? Или нет? А?
Людмила. Целуйте…
Абрам (целует). Или да?
Людмила. Теперь эту.
Абрам целует.
Теперь еще раз эту. Теперь эту.
Абрам. Теперь эту опять, да? (Целует.)
Людмила. Какой хитрый! Довольно, довольно! (Смеется, отдергивает руки.) Будет.
Абрам. Вполне этично.
Людмила. То-то же! Ах вы, мой миленький! Ах вы, мой бедненький, и некому вас пожалеть. Какой же вы худенький-худенький! Вам надо молоко пить. Молочка хотите?
Абрам. Ого! И хлеба.
Людмила. Пейте, Абрамчик, пейте. (Наливает ему молоко.) Хотите, я вам положу котлетку?
Абрам. Хочу котлетку.
Людмила. Вот это умница! Ешьте. Поправляйтесь.
Абрам. Всегда готов.
Людмила. На здоровьечко. Будьте у меня толстеньким-толстеньким.
Абрам (с полным ртом). А мне-таки не помешает, если я буду толстеньким-толстеньким. Кстати, у меня почему-то сегодня солиднейший аппетит.
Людмила. Вот и хорошо, Абрамчик, не стесняйтесь. Знаете, Абрамчик, вы мне сегодня, между прочим, всю ночь снились. Ужасно смешно. Будто мы вместе с вами по железнодорожному полотну на коньках бегали. Такая ночь вокруг, стра-шная, и вдруг за нами по рельсам примус, вроде как паровоз с фонарями… ту-ту-ту… гонится… У-у-у…
Абрам. Тяжелый случай на транспорте.
Людмила. И вдруг вы меня обнимаете…
Абрам. Что вы говорите!..
Людмила. Ей-богу. А потом вдруг я вас обнимаю.
Инстинктивно обнимаются.
И вдруг мы вместе.
Целуются.
Абрам. Ого.
Людмила. Ай! И вдруг мы просыпаемся… То есть я просыпаюсь.
Абрам. А я не просыпаюсь?
Людмила. Вы… тоже… просыпаетесь.
Абрам. Хорошие шуточки. А целоваться?
Людмила. Что целоваться?
Абрам. Целоваться с женой товарища — это этично или не этично?
Людмила. Так это же было во сне.
Абрам. Во сне?
Людмила. Во сне.
Абрам. Ну, если во сне, тогда, я думаю, скорее этично, чем не этично.
Людмила (со вздохом). Абрамчик, мне, ей-богу, так совестно. Я не знаю, что такое этично и что не этично.
Абрам. Она не знает, что такое этично! Куда же, интересно знать, смотрит ваш многоуважаемый муж Васька? Он же должен смотреть, чтобы вы развивались.
Людмила. А он только смотрит, чтобы я завивалась.
Абрам. Какой негодяй!
Людмила. И некому меня пожалеть, и некому меня развивать. (Плачет.) И некому со мной книжку почитать. И некому меня в Зоологический сад повести…
Абрам. Ой, бедненькая! Что же вы молчите до сих пор? Давайте я вас буду жалеть, давайте я вас буду развивать. Давайте я вам буду книжки читать. (Бежит за книжкой.) Только, пожалуйста, не плачьте. Когда женщина плачет, в этом есть что-то зверски феодальное. Ну, давайте читать. Можно начать с самого простого. (Читает.) «Электромагнитная теория света. Переживаемое нами время представляет собою эпоху глубоких изменений, имеющих характер революционных потрясений во всех областях жизни. Будущему историку нашей эпохи предстоит выяснить ту закономерную связь, которая объединяет в едином историческом законе переживаемые нами социально-политические перемены и те глубокие изменения, которые…»
Людмила. Абрамчик! Поведите меня в Зоологический сад.
Абрам. Всегда готов! Монеты есть?
Людмила. Кавалер! Есть, есть.
Абрам. Так в чем же дело?
Людмила. А Вася? Что подумает Вася?
Абрам. А Тоня? Что скажет Тоня?
Людмила. Ах, но это так интересно! Подайте шубку, будьте кавалером. Ну, пошли. (Уходит.)
Абрам. Сейчас, Людмилочка, сейчас. (Задерживается, берет Васькин галстук, причесывается.) Сейчас, сейчас… Не мешало бы какой-нибудь паршивенький галстучек. Разве этот взять, Васькин? Этично или не этично? А что такое галстук? А что такое этика? Этика — это понятие феодальное. Вот так.