Входит бабушка.
Бабушка. Голубчик мой! Как я рада вас видеть! (Обнимает его и целует.) Пожалуйте! Милости просим!
Вася. Товарищ бабушка, прежде чем зайти в квартиру, разрешите два слова… Я человек простой, одна тысяча девятьсот восемнадцатого года рождения, вполне здоровый, самостоятельный, люблю хорошо закусить. Алиментов никому не выплачиваю. Так что с этой стороны все в порядке. От вас зависит счастье моей жизни. Или — или. Позвольте сделать предложение.
Бабушка. Кому? Мне?
Вася. Зачем вам? Ксении Петровне.
Бабушка. Которой Ксении Петровне? Ложкиной?
Вася. Ложкиной.
Бабушка. Я и есть Ксения Петровна Ложкина.
Вася. Вы — Ксения Петровна? Ложкина? Город Щеглы, Кооперативная, десять, квартира два.
Бабушка. Я самая. Одна тысяча восемьсот семьдесят второго года рождения.
Вася. А концентраты кто посылал?
Бабушка. Я.
Вася (роняет покупки и садится на ступеньки). Вот это называется не угадал, так уж не угадал!.. И никаких квадратов. Я извиняюсь, а девушка, с которой я только что тут разговаривал, — это кто же такая будет?
Бабушка. Это моя внучка Даша.
Вася. Тоже Ложкина?
Бабушка. Тоже Ложкина. Но, к сожалению, ее сердце уже занято.
Вася. Занято? Так. А других Ложкиных, девушек, нет?
Бабушка. К сожалению, нет. Все.
Вася. Не повезло мне на Ложкиных. А я так располагал… Ну, в таком случае очень извиняюсь, что наделал вам столько беспокойства. Большое спасибо за вашу любовь, за письма, за концентраты… В особенности мне понравился рисовый пудинг… Это — вещь! И с тем разрешите. (Кладет к ногам бабушки цветы и покупки и козыряет.)
Бабушка. Куда же вы? Об этом не может быть и речи! Останьтесь!
Вася. Что же мне здесь оставаться, Ксения Петровна, когда все мои надежды разбиты?
Бабушка. А по-моему, у вас осталась еще одна надежда.
Вася. Какая?
Бабушка. А вы пошевелите мозгами.
Вася. Нет, Ксения Петровна, не утешайте меня. Я лучше пойду.
Бабушка. И гуся моего не попробуете?
Вася (оживленно). А что, разве есть гусь? (Нюхает воздух.) Да, действительно, вроде гусем пахнет.
Бабушка. Специально для вас.
Вася. Да что вы! С яблоками?
Бабушка. С яблоками.
Вася. А ну, где он? Покажите мне его! (Бросается в дверь, бабушка за ним.)
XVIII
Входят Зоя и Федя.
Зоя (хохочет). Ксенечка… Ой, не могу… Ксенечка!
Федя. Ну, посмотрим, посмотрим, как он со своей Ксенечкой целуется! Не всякому адресу верь. По квадратам гораздо вернее выходит. Не так ли, Валюша? (Обнимает ее, садится на скамеечку.) Вот будем смеяться над Васькой!
Зоя. Послушай, ты меня уже три раза Валюшей назвал. В чем дело?
Федя. А что?
Даша выходит на крылечко. Смотрит вдоль улицы, — видимо, ждет. Видит Зою и Федю.
Даша. Зоя, вы в госпиталь к Андрею ходили?
Зоя. Да. Только его уж там нету. Выписался. Не знаешь, где он?
Даша. Не знаю. Не могу понять.
Зоя. Познакомьтесь. Даша, моя подруга.
Федя. Гвардии ефрейтор Солнцев.
Зоя. Мой Федя. Нравится?
Даша. Очень. От всей души поздравляю. Будь счастлива, желаю тебе всего самого лучшего.
Целуются.
Что же вы? Ступайте в дом. Вас ждут. Товарищ Солнцев! Зоя!
Федя. Почему — Зоя?
Даша. А как же?
Федя. Валя.
Зоя. Опять Валя! Какая я тебе Валя? Кто это Валя? Говори сейчас же!
Федя. Ты.
Зоя. Здравствуйте! Девятнадцать лет Зоя.
Федя. Как же Зоя, когда Валя? И в письме написано «Валя». И синий платочек.
Зоя. Какое письмо? Какой синий платочек?
Федя (вынимает синий платочек). Вот.
Зоя. Первый раз вижу.
Федя. А я его третий месяц на груди ношу. Перед всем экипажем клятву давал.
Зоя. Что? На груди носишь? Вот как? Ага. Хорошо. Теперь мне вполне ясно, какой вы человек. Понимаешь, Даша? Разбил весь город на квадраты, и я, как дура, попалась. А сам давал клятву какой-то Вальке. И платочек ее на груди таскает.
Федя. Валечка… то есть Зоечка…
Зоя. Не прикасайтесь ко мне! Довольно!
Федя. Зоечка… Выслушай!
Зоя. Не желаю слушать.
Федя. Одно только слово!
Зоя. Ни полслова! Клятву давал?
Федя. Давал.
Зоя. Конечно. Не надо было давать. А теперь хватит. Ступайте к своей Валентине. Завлекайте ее в квадраты. Между нами все кончено. А я вас так любила… Так мечтала…
Те же, без Зои. Вася, появившись на крылечке.
Вася. Ну, как у тебя на квадрате? В порядке?
Федя. Иди ты к черту!
Даша. Пожалуйте в дом.
Федя. Да я, знаете ли…
Вася. Иди, Федя, иди. Не сомневайся. Лучшее средство от разбитой любви — жареный гусь. По себе знаю.
Даша и Федя уходят в дом. Вася идет последним, задерживается на крыльце.
Входит Надя.
Надя. Вася!
Вася. А, ты уже здесь? Давно не видались. И чего ты за мной, Надюша, ходишь? Что тебе от меня надо?
Надя. Товарищ Девяткин, вы отлично знаете, что я отвечаю за ваше здоровье. У вас раненая нога, а вы чересчур много ходите.
Вася. Она у меня давно прошла. (Дрыгает левой ногой.) Глядите!
Надя. Левая прошла. А правая?
Вася. Которую под Петушками второй раз поцарапало?
Надя. Ну да.
Вася. Заживает.
Надя. Вот видите. А вы, вместо того чтобы отдыхать, по всему городу шляетесь.
Вася. Я не шляюсь. Я к невесте в гости ходил. Со своей Ксенечкой знакомиться.
Надя. Ну и что же, познакомился?
Вася. Познакомился. Только оказалось, что моей Ксенечке семьдесят лет. Так что ничего не получилось. Помирились на гусе.
Надя. Правда?
Вася. Ей-богу. Знаменитый гусь. Пуда на два. Пойдем. Там еще немного осталось.
Надя. Как же я пойду? Меня никто не приглашал.
Вася. Я тебя приглашаю. Как бывший Ксенечкин жених. Она будет очень рада. Гостей любит — страсть. Особенно которые с фронта… Пойдем, Надежда. Стоп! (Про себя.) Надежда? А, пожалуй, бабушка кое-что и понимает. Пойдем, Надежда. Будешь за моим здоровьем следить. Чтоб я чего-нибудь лишнего не съел. Пожалуйте ручку. Такая, видно, наша судьба.