— После этого мы в бешенстве кричали друг на друга до тех пор, пока я не сообразил, что могу опоздать на парижский поезд. Времени оставалось мало, и мне пришлось бежать на станцию. Я все еще был вне себя. Но, удаляясь от дома, я постепенно успокаивался. Потом написал Марте обо всем, что произошло. Ее ответ утешил меня еще больше. Она писала, что мы должны проявлять твердость и настойчивость и тогда любое сопротивление будет сломлено. Нужно испытать временем наши чувства друг к другу, и, когда мои родители поймут, что это не легкое увлечение с моей стороны, они, без сомнения, смягчатся. Конечно, я не сообщил ей подробно о главном возражении отца против нашего брака. Постепенно я понял, что упрямством ничего не добьюсь.
— Чтобы покончить еще с одним вопросом, скажите, знакомо ли вам имя Дювин, месье Рено?
— Дювин? — повторил Жак. — Дювин? — Он медленно наклонился и поднял нож для разрезания бумаги, который перед этим уронил со стола. Когда он поднял голову, его взгляд встретился с внимательным взглядом Жиро. — Дювин? Нет, не знаю.
— Не прочтете ли вы это письмо, месье Рено? И скажите, имеете ли вы представление, что за особа писала вашему отцу?
Жак Рено взял письмо и прочел его от начала до конца. На его лице появилась краска.
— Моему отцу? — волнение и негодование в его голосе были очевидны.
— Да, мы нашли письмо в кармане его пальто.
— А… — он запнулся, скользнув взглядом в сторону матери.
Следователь понял, что Жак щадит ее, и спросил:
— Можете вы высказать предположение об авторе?
— Не имею ни малейшего представления.
Оте вздохнул.
— Крайне таинственное дело. Ну хорошо, мы можем оставить вопрос о письме. Итак, на чем мы остановились? О, орудие убийства! Боюсь, это может причинить вам боль, месье Рено. Насколько я знаю, это был ваш подарок матери.
Жак Рено подался вперед. Его лицо, покрасневшее во время чтения письма, стало мертвенно бледным.
— Вы хотите сказать, что именно самодельным ножом из авиационного металла был… убит мой отец? Но это невозможно! Безделушкой для вскрытия конвертов!
— Увы, месье Рено, совершенно верно! Боюсь, что это идеальное оружие. Острое и удобное в обращении.
— Где он? Могу я его видеть? Он все еще… в теле?
— О нет, он вынут. Вы хотели бы видеть его? Чтобы быть уверенным? Возможно, это было бы хорошо, хотя мадам уже опознала его. Все же… месье Бекс, можно вас побеспокоить?
— Разумеется. Я немедленно схожу за ним.
— Не будет ли лучше, если месье Рено сам пойдет в сарай? — вкрадчиво предложил Жиро. — Без сомнения, ему необходимо увидеть тело отца.
Вздрогнув, юноша сделал отрицательный жест, и следователь, всегда склонный перечить Жиро, когда это только возможно, ответил:
— Нет, не сейчас. Мы прибегнем к любезности месье Бекса, он принесет его сюда.
Комиссар вышел из комнаты. Стонор подошел к Жаку и стиснул его руку. Пуаро, уже успевший встать, поправлял слегка покосившиеся подсвечники. Следователь уже в который раз читал таинственное любовное письмо, отчаянно цепляясь за свою первую версию убийства на почве ревности.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежал комиссар.
— Господин следователь! Господин следователь!
— Да, да. Что случилось?
— Нож! Его там нет!
— Как нет?
— Пропал. Исчез. Стеклянный кувшин, в котором он лежал, пуст!
— Что?! — вскричал я. — Это невозможно. Ведь только сегодня утром я видел… — Слова замерли у меня на языке.
Я привлек внимание всех присутствующих.
— Да, я видел нож там сегодня утром, — медленно сказал я. — Точнее, полтора часа назад.
— Значит, вы ходили в сарай? Где вы взяли ключ?
— Я попросил его у полицейского.
— И вы пошли туда? Зачем?
Я заколебался, но, в конце концов, решил, что лучше все выложить начистоту.
— Месье Оте, — начал я. — Я совершил серьезный проступок, за который должен просить у вас снисхождения.
— Продолжайте, месье.
— Дело в том, — сказал я, желая быть где угодно, только не здесь, — что я встретил знакомую молодую леди. Она выразила горячее желание увидеть все, что можно, и я… ну, короче, я взял ключ и показал ей тело.
— О! — возмущенно вскричал следователь. — То, что вы совершили, — это серьезный проступок, капитан Гастингс! Вообще, это против всех правил. Вы не должны были позволять себе подобную глупость.
— Я знаю, — кротко произнес я. — Ничто сказанное вами не будет слишком суровым, месье.
— Вы не приглашали эту леди сюда?
— Конечно, нет. Я встретил ее совершенно случайно. Она англичанка и проездом остановилась в Мерлинвиле, хотя я и не знал об этом до нашей неожиданной встречи.