Выбрать главу
Он лицо поднимает к лучам, Острупелые тянет он руки, И смеётся жестоким бичам, И приветствует дикие муки.
Утешает несносная боль, Голос бешеной жизни отраден, – И просыпалась жгучая соль На сплетенье бесчисленных ссадин.

«Злой Дракон, горящий ярко там, в зените…»

Злой Дракон, горящий ярко там, в зените, Протянувший всюду пламенные нити, Опаливший душным зноем всю долину, – Злой Дракон, победу ты ликуешь рано! Я из тёмного, глубокого колчана Для тебя стрелу отравленную выну.
Пред тобою с луком стану без боязни Я, свершитель смелой беспощадной казни, Я, предсказанный и всё ж нежданный мститель. Лук тугой стрела покинет с медным звоном. Ты на вызов мой ответишь тяжким стоном, Ты померкнешь, ты погибнешь, злой губитель!

«Два солнца горят в небесах…»

Два солнца горят в небесах, Посменно возносятся лики Благого и злого владыки, То радость ликует, то страх. Дракон сожигающий, дикий, И Гелиос, светом великий, – Два солнца в моих небесах.
Внимайте зловещему крику, – Верховный идёт судия. Венчайте благого владыку, Сражайтесь с драконом, друзья.

«Печальный ангел земле принёс…»

Печальный ангел земле принёс И розы крови, и жемчуг слёз.
Печальный ангел, зловещий взгляд! Ты здесь не медли, – вот твой наряд.
Надень из злого земного ткань Ты сам, – а нам сердец не рань.
Из роз кровавых надень венок, – С тобой, не с нами разящий рок.
И жемчуг в бармы свяжи, сплети, И в Божье небо лети, лети.

«Кто на воле? Кто в плену?…»

Кто на воле? Кто в плену? Кто своей судьбою правит? Кто чужую волю славит, Цепь куя звено к звену?
Кто рабы и кто владыки? Кто наёмник? Кто творец? Покажите, наконец, Сняв личины, ваши лики.
Но, как прежде, всё темно. В душных весях и в пустыне Мы немотствуем и ныне, Цепь куя к звену звено.
Нет великого Владыки. Празден трон, и нем дворец. Опечаленный творец Дал личины, отнял лики.

«Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре…»

Зелёный изумруд в твоём бездонном взоре,   Что зеленело на просторе,   Замкнулось в тесный круг.  Мерцает взор зелёный, изумрудный, –   Мне кажется, что феей чудной   Прокинешься ты вдруг.
 Уже не дева ты, – Зелёная царица,   И смех твой – звон ручья, И взор зелёный твой – лукавая зарница,    Но ты – опять моя.
 И как бы ты в траве ни затаилась,   И чем бы ты ни притворилась,    Сверкая и звеня, –  Везде найду тебя, везде тебя открою,   Зеленоглазая! Ты всё со мною,    Ты вечно для меня.

«Я к ней пришел издалека…»

Я к ней пришел издалека.   Окрест, в полях, прохлада. И будет смерть моя легка   И слаще яда.
Я взоры тёмные склонил.   В траву роса упала. Ещё дышу. Так мало сил.   Так жизни мало.
Туман восходит, – и она   Идёт, так тихо, в поле. Поёт, – мне песнь её слышна, –   Поёт о воле.
Пришёл. Она ко мне близка.   В её очах отрада. И смерть в руке её легка   И слаще яда.

«Зачем жемчуг-роса в траве?…»

  Зачем жемчуг-роса в траве? Зачем янтарь-луна ясна, бледна? Из леса фея вышла. Не одна.   Но сколько их? Одна иль две?
Ночной ли рой прозрачнокрылых фей   Свивает мглу в волшебный круг, И синих сколько в нём зарниц-очей?   И кто бы смел считать подруг?