В огромном творческом наследии писателя трудно найти произведение, в котором бы он так или иначе не касался темы и проблемы духовности, веры, религии, церкви, их художественно-эстетического, философского, этико-нравственного рассмотрения. Но не только это объединяет, наделяет общими качествами-свойствами большие и малые творения замечательного русского писателя. Их роднит, сближает тот характерно зайцевский поэтический лиризм, та атмосфера светлой, раздумчивой печали и негромкой радости, которые свойственны всему тому, что выходило из-под пера поэта прозы, – будь то роман, рассказ или очерк, эссе, статья. Как раз об этом интересно размышляет выдающийся критик русского зарубежья Георгий Адамович в очерке о Зайцеве, публикуемом в Приложениях.
И еще одна особенность присуща всем книгам Зайцева (и прежде всего этой): в каждой видится, «вычитывается» вроде бы незримое, негласное, но явственно ощущаемое присутствие самого автора – человека несуетного, высоконравственного, религиозного, проповеднически-учительного и вместе с тем человека христиански терпимого к людским прегрешениям и слабостям. Человека, для которого идеалом стали аскетически подвижническая жизнь, исполненная высокого для всех нас урока, и замечательные деяния великого святителя земли русской преподобного Сергия Радонежского.
В том «Святая Русь» включены произведения, в основном мало известные – за редким исключением – российскому читателю. Они жанрово распределены по нескольким разделам: книги паломнических странствий «Афон» и «Валаам», духовная художественная проза во главе с житийной повестью «Преподобный Сергий Радонежский» (ею том открывается, как и в авторском посмертном издании), а также очерки, эссе, заметки из «Дневника писателя». Под этой и под другими рубриками («Странник», «Дни», «Далекое», «Из воспоминаний и размышлений» и др.) Зайцев печатал их в газетах и журналах русского зарубежья в течение всей своей жизни. В примечаниях указываются источники первых публикаций.
В тексте «Преподобного Сергия Радонежского» и «Афона» цифрами помечены отсылки к примечаниям автора, печатаемым в конце этих произведений.
Составитель выражает сердечную благодарность дочери писателя Наталье Борисовне Зайцевой-Соллогуб, приславшей из парижского семейного архива большинство газетно-журнальных публикаций писательского дневника, часть из которых включена в книгу «Святая Русь» (полный текст «Дневника писателя» также готовится к изданию дополнительным томом).
Преподобный Сергий Радонежский*
Одну из глав рождающейся книги Зайцев напечатал в парижской газете русских эмигрантов «Последние новости» 8 октября 1924 г., а в следующем году повесть о древнерусском патриоте и подвижнике вышла отдельным изданием; она стала первой книгой, выпущенной в Париже новым издательством Русского студенческого христианского движения в Европе (РСХД) – ИМКА-Пресс. Документальной основой для создания этого лирического житийного повествования Зайцеву послужило в первую очередь «Житие Сергия Радонежского», написанное в 1417–1418 гт. «замечательным русским писателем Епифанисм Премудрым» (Д. С. Лихачев), но до нас дошедшее в переработке официального агиографа Пахомия Логофета. Этот литературный памятник русской орнаментной прозы переиздан Д. С. Лихачевым в четвертом выпуске серии «Памятники литературы Древней Руси» (М.: Худож. лит., 1981. С. 256–429).
Печатается по тексту 2-го, посмертного, издания, подготовленного Зайцевым (как указывается в выходных данных, «с небольшими, внесенными автором, поправками и изменениями»): Избранное. Нью-Йорк: книгоиздательство «Путь жизни», 1973. Повторяя здесь свое предисловие 1925 года, Зайцев после абзаца «Да, Сергий был не только созерцатель…» счел нужным снять (или это сделали за него издатели) следующий, на наш взгляд, важный текст:
«И естественно, что мерою отношения к Сергию мерили само общество, самый народ. Одних взволнует, умилит, другим отвратен облик неземной, идущий в жизнь и просветляющий ее. Им Сергий враг.
Он враг всем ненавистникам Христа, всем утверждающим себя и забывающим об Истине. Их очень много в наше время, когда „раздрание“ мира зашло так далеко. Татары, может быть, не тронули бы Сергия, если бы и добрались до Лавры: у них было уважение к чужой религии. Митрополит Петр получил от Узбека охранительную грамоту для духовенства. Наш век в сознании полнейшей правоты разгромил Лавру, надругался иад мощами Сергия – ибо поверхность века нашего сеть ненависть ко Христу, мешающему быть преступником и торгашом.
Но не во власти века затемнить образ преподобного. Народ, в округе, создал уже легенду, что истинные его мощи ушли в землю – до поры до времени святой опять уединился, как уходил от мира грубого при жизни. Так это или нет, но несомненно, облик Сергия – теперь и в ореоле мученичества – светит еще чище, еще обаятельней. Ведь и Христос победил, быв распят».
Примечания, написанные Зайцевым к «Сергию» (как и его примечания к «Афону»), публикуются после основного текста повести.
В данной публикации сочтено возможным в отдельных случаях унифицировать орфографию: вместо разновариантного написания слов в сокращенном и полном виде печатается их полная форма. Например: из встречающихся в тексте вариантов «Преподобный», «Преподобн.», «Препод.», «Преп.» и «Пр.» выбрано первое – полное – написание слова; вместо «митр.» и «митроп.» – «митрополит». Полной форме отдано предпочтение также в следующих написаниях: «патр.» – «патриарх», «арх.» – «архиепископ», «архим.» – «архимандрит», «ап.» – «апостол», «Вел. Кн.» – «великий князь», «Ив.» – «Иван», «Дм.» – «Дмитрий», «свв.» – «святые», «авг.» – «август», «от С. М.» – «от сотворения мира», «воскр.» – «воскресенье», «следов.» – «следовательно» и т. п.
Св. Сергий родился более шестисот лет назад… – Годы жизни Сергия Радонежского – ок. 1321–1391.
В нем не было экстаза, как во Франциске Ассизском. – Основатель нищенствующего ордена францисканцев Франциск Ассизский (наст, имя Джованни Бернардоне; 1181 или 1182–1226) был страстным проповедником учения о бедности как идеале «евангельского совершенства». Большую популярность и в Европе и в России завоевала книга рассказов о «народном святом Fioretti» (в рус. пер. «Цветочки Франциска Ассизского». М., 1913; репринт – М., 1990).
…«егда рать Ахмулова бысть», «великая рать Туралыкова»… – Имеются в виду карательные экспедиции на Русь татарских предводителей Ахмыла в 1322 г. и Туралыка в 1327 г. (против восставшей Твери).
…«собирали» русскую землицу Юрий и Иван (Калита) Даниловичи. – Юрий Данилович (кон. 70-х – нач. 80-х гг. XIII в. – 1325) – князь московский (с 1303 г.), боровшийся с Тверью за великое княжение. Чтобы укрепить свою власть, женился на сестре хана Золотой Орды Узбека и был убит в Орде Дмитрием Тверским. Брат Юрия Иван I Калита (?–1340) – князь московский с 1325 г.; заложил основы политического и экономического могущества Московского княжества.
…водили под ярмом… Михаила Тверского… – Князь тверской и владимирский Михаил Ярославич (1271–1318), явившийся в Орду за ярлыком на великое княжение, был здесь закован в колодки, а через месяц убит слугами киязя Юрия, также притязавшего на этот престол.
…предательски губя Александра Михайловича. – Князь тверской с 1326 г. и владимирский в 1326–1327 гг. Александр Михайлович (1301–1339) вступил в соперничество с Иваном Калитой за великокняжеский престол и был убит в Золотой Орде вместе с сыном Федором.
…«глаголеть же древний…» – Цитируется Софийская вторая летопись (в кн.: Полное собрание русских летописей. Т. VI. СПб., 1853. С. 120).
Митрополит Феогност – митрополит московский в 1328–1353 гг.
Василий Великий (329–379) – архиепископ Кесарийский, «вселенский отец и учитель церкви» (наряду с Григорием Богословом и Иоанном Богословом; церковь отмечает их общий праздник трех святителей).
Св. Антоний в Фиваиде мучился томлением сладострастья… – Антоний Великий (250 – ок. 355) – основатель монашества, ведший жизнь отшельника в египетской пустыне; герой философской драмы Флобера «Искушение святого Антония», переведенной на русский язык Зайцевым.