Местность между озерами Ломонд и Кэтрайн хранила дикий вид. Долина начиналась узкими ущельями, заканчивавшимися лощиной Эберфойл. Это название болезненно отозвалось в сердце девушки, напомнив ей полные ужасов пропасти, в глубине которых проходило ее детство; поэтому Джемс Старр поспешил отвлечь ее своими рассказами.
Впрочем, местность благоприятствовала этому. На берегах озера Ард происходили главнейшие события жизни Роб-Роя. Там высились зловещего вида утесы из известняка с каменистыми вкраплениями, затвердевшего под действием климата и времени, словно цемент. Меж разрушенных овечьих загонов виднелись жалкие хижины, похожие на звериные логовища; трудно было сказать, кто в них живет, - люди или дикие звери. Белоголовые ребятишки, у которых волосы выцвели от постоянных непогод, провожали экипаж большими изумленными глазами.
- Вот места, которые особенно заслуживают названия страны Роб-Роя, - сказал Джемс Старр. - Здесь добродетельный олдермен Николь Джарви, достойный сын своего отца - декана, был схвачен людьми графа Леннокса. Вот на этом самом месте он повис, зацепившись штанами, которые, к счастью, были сшиты из добротного шотландского сукна, а не из легкого французского камлота! Недалеко от истоков Форта, питаемого ручьями Бен-Ломонда, еще можно найти брод, которым переправился герой, чтобы уйти от солдат герцога Монтроза. Ах, если бы он знал о мрачных пещерах нашей копи! Там он мог бы не бояться никаких преследований! Вы видите, друзья мои, по этой стране, замечательной во многих отношениях, нельзя ступить ни шагу, не столкнувшись с воспоминаниями прошлого, вдохновившими Вальтера Скотта, когда он перелагал в великолепные строфы боевую песнь клана Мак-Грегор.
- Все это очень хорошо сказано, мистер Старр, - возразил Джек Райан, - но если верно, что Николь Джарви был подвешен за штаны, то как быть с нашей поговоркой: «Хитер тот, кто снимет штаны с горца»?
- Честное слово, Джек, ты прав, - ответил, смеясь, Джемс Старр, - и это доказывает только, что в тот день наш судья не был одет по моде своих предков.
- И вышло хуже для него, мистер Старр!
- Не спорю, Джек.
С крутого берега потока экипаж спустился в безводную, безлесную долину, покрытую тощим вереском. В нескольких местах возвышались кучи камней, похожие на пирамиды.
- Это «кэрны», - сказал Джемс Старр. - В старину каждый прохожий должен был принести сюда камень, чтобы почтить героев, спящих в этих могилах. Ведь старинная гаэльская поговорка гласила: «Горе тому, кто пройдет мимо кэрна, не положив на него камня вечного спасения!» Если бы сыновья сохранили веру отцов, то эти каменные кучи превратились бы теперь в холмы. Действительно, в этих краях все способствует развитию врожденной поэзии в сердцах горцев! Так всегда бывает в горных странах. Чудеса природы возбуждают воображение, и если бы греки жили среди равнин, они никогда не создали бы античной мифологии!
Пока путники вели беседу, затрагивая многие темы, экипаж углубился в узкую долину, которая очень подходила для проделок домашних духов великой Мег Мериллис. Маленькое озеро Арклет осталось слева, показав дорогу, поднимавшуюся по крутому склону к гостинице на берегу озера Кэтрайн.
Там, у самого конца мостков, покачивался пароходик, носивший, разумеется, гордое имя «Роб-Рой». Путешественники тотчас же сели на него: он готовился отплыть.
Озеро Кэтрайн имеет в длину не более десяти миль при ширине не свыше двух. Ближайшие береговые холмы не лишены величия.
- Так вот это озеро, которое справедливо сравнивают с длинным угрем! - воскликнул Джемс Старр. - Говорят, оно никогда не замерзает. Об этом я не знаю, но нельзя забывать, что оно служило местом подвигов «Девы Озера». Я уверен, что если бы наш друг Джек Райан присмотрелся, он еще увидел бы, как по поверхности воды скользит легкая тень прекрасной Елены Дуглас!
- Конечно, мистер Старр, - ответил Джек Райан, - и почему бы мне ее не увидеть? Почему бы этой красавице не показываться на водах озера Кэтрайн, как духам Нового Эберфойла - на водах озера Малькольм?
В этот момент с кормы «Роб-Роя» раздались звонкие звуки волынки. Горец в национальном костюме играл на волынке с тремя трубками, из которых самая большая издавала ноту «соль», вторая - ноту «си», а меньшая - октаву первой трубки. Что касается дудочки с восемью отверстиями, то она давала гамму соль-мажор с чистым «фа».
Напев горда был прост, нежен и не лишен наивной прелести. Можно было подумать, что эти народные напевы не сочинены никем, что они - естественное сочетание дуновения ветра, шепота волн и шелеста листьев. Форма рефрена, повторявшегося с правильными промежутками, была необычной. Его фраза состояла из трех двухдольных тактов и одного трехдольного, заканчивавшегося на слабой доле. В противоположность другим старинным песням рефрен был мажорным, и по цифровой системе, дающей не ноты, а интервалы тонов, его можно записать следующим образом: