С. 433....Святейшего Иова... — первый Московский патриарх, 1589—1605. Отличался необычным для своего времени усердием в богослужебной практике («ежедневно для себя совершал литургию» — Карташев А. В. Очерки истории Русской Церкви. Т. 2. С. 47).
Московский обычай. — Действительно, практику перемены облачений обычно считают московской традицией. По Булгакову, перемена облачений перед кадением, предшествующим каждой песне пасхального канона, знаменует многократные явления воскресшего Христа своим ученикам (Булгаков. С. 572).
...«кто пропустит ~ как и первого». — Цитата из Слова Иоанна Златоуста, которое читается в конце пасхальной заутрени.
С. 434....без всякой бритвы живописно... — О парикмахерском искусстве автора см. главы «Парикмахер» и «Ножницы» в кн. «Подстриженными глазами», а также эпизод со стрижкой монаха в романе «Пруд», ч. 1, гл. 9.
...моя дикая воля... — В одном из ранних вариантов главки «Семь бесов» было продолжение рассказа, которое мы здесь приводим целиком: «Но этим дело не кончилось, подлинно, «семь бесов». Когда на Пасху Щеколдин Мефистофелем обходил товарищей и рассказывал о безобразии Подстрекозова, его слушали едва сдерживая смех — без смеха невозможно было глядеть на Щеколдина, но и невольно думалось, да правда ли это: невероятно, откуда такая начитанность у Подстрекозова и что все очень похоже на самого Щеколдина и не сам ли Щеколдин себя обезобразил — «религиозное помешательство» // Ионов, преданный Щеколдину учитель словесности, записал рассказ слово в слово, помянул и Великого Государя святейшего Иова, патриарха Московского и всея Руси, автора жития последнего царя из рода Калиты Федора Иваныча, и послал в Вологду Ольге Гермогеновне Смидович, сестре Вересаева, а она брату — брат доктор — в Москву // И Вологда и Москва в одно слово, «религиозное помешательство» // Отбыв Устьсысольск, Щеколдин перейдет на «нелегальное положение» и в эмиграции партийный казначей — с самим Ильичем чай пил — а до конца жизни останется: марксист, но склонный к религиозному помешательству. И в 19-м году его не сожгут, а, по-православному, со свечами похоронят в Александро-Невской лавре // Волосы растут, кохи растут, без стеснения, и за лето Щеколдин заболотел по-старому, и от его колышка и Мефистофеля и помину не осталось. И он спросил себя, да точно ли было безобразие Подстрекозова или только наваждение. Как через сто лет, вспомнив Подстрекозова, я спрашиваю себя, как о себе самом и о своей загадочной судьбе: наваждение? Все, что мне выпало на долю счастьем — наваждение? (Бахметевский архив, фонд Ремизова, 29.8.1.1., Part I, «Семь бесов». Л. 11—13.)
С. 434. Бердяев Николай Александрович (1874—1948) — философ. В 1898 г. был арестован по делу киевских социал-демократов: «Арестовано было около 150 человек. Весь социал-демократический комитет был арестован. <...> Киев был одним из главных центров социал-демократического движения того времени, там была подпольная типография, издавалась революционная литература, были сношения с эмиграцией, с группой Плеханова, Аксельрода и В. Засулич. Когда я ездил за границу, то в Швейцарии встречался с основателями и главарями русской социал-демократии. (Бердяев Н. А. Самопознание. Париж, 1983. С. 134—135.) Весной 1900 г. Бердяев был сослан на три года в Вологду.
Луначарский Анатолий Васильевич (1875—1933) — критик, публицист, драматург, социал-демократ, видный партийный и государственный деятель. Был арестован в апреле 1899 г. в Москве за революционную деятельность, в ожидании приговора жил в Калуге, где встретился с А. А. Богдановым.
Богданов (наст. фам. — Малиновский) Александр Александрович (1873—1828) — социал-демократ, видный политический деятель, ученый, литератор. В 1899 г. окончил медицинский факультет Харьковского университета, тогда же арестован и выслан под особый надзор полиции в Калугу. См. воспоминания Луначарского: «Там жил Богданов (Малиновский), с которым мы очень сдружились, тем более, что наши философские воззрения были во многом родственны, так что в течение долгого времени после этого мы взаимно оплодотворяли друг друга и числились в рядах социал-демократов ближайшими соратниками. Литературная деятельность моя и Богданова можно сказать неотделимы друг от друга, а политически мы были очень близки вплоть до революции 1905 года. (Луначарский А. Великий переворот. Октябрьская революция. Пг., 1919. С. 21—22). В феврале 1901 г. сослан на 3 года в Вологду, где работал врачом в земской психиатрической больнице в с. Кувшиново. В феврале 1902 г. Луначарский самовольно переехал в Вологду вслед за сосланным туда Богдановым; а в дальнейшем получил разрешение остаться в Вологде по состоянию здоровья.