Замысел рассказа «Скрипка Ротшильда» складывался у Чехова, по-видимому, очень долго, так как к нему тянутся нити от самых ранних рассказов. Мотив вербы — свидетельницы человеческих жизней — возникал в его творчестве неоднократно. В рассказе «Верба», опубликованном в «Осколках» 9 апреля 1883 г., дерево персонифицировано: «Оба, старуха-верба и Архип, день и ночь шепчут… Оба на своем веку видывали виды. Послушайте их…» (т. II Сочинений, стр. 102). Внешне этот мотив был связан с обязательной для сотрудника еженедельной прессы предпраздничной тематикой (вербная неделя завершала великий пост и предшествовала Пасхе). Однако характерно, что у Чехова эта тема постоянно приобретала серьезное звучание. Таков рассказ «Верба», таков был, очевидно, и рассказ «Старая верба», который Н. А. Лейкин возвратил 27 марта 1884 г. Чехову со словами: «Спешу возвратить „Старую вербу“. Совсем не для юмористического журнала» (ГБЛ); рассказ не сохранился.
25 ноября 1885 г. в «Петербургской газете» был опубликован рассказ Чехова «Горе». Сюжет рассказа — смерть жены токаря, осознание им своей жизни как пустой и зряшной, прожитой «в пьяном полузабытьи», — обнаруживает родство с мотивом «пропащей, убыточной жизни» в «Скрипке Ротшильда». Детальное сравнение этих рассказов сделано в статье: Д. Иоаннисян. Три рассказа («Капитанский мундир», «Горе», «Скрипка Ротшильда»). — В кн.: А. П. Чехов. Сборник статей и материалов. Вып. 2, Ростов н/Д., 1960. Автор статьи прослеживает сходство в основных мотивах: жизнь как бы во сне, в угаре пьянства («Горе») или в ежедневных мыслях об убытках; болезнь жены, смутные мысли о виновности перед ней; воспоминания о прожитой жизни; поездка в больницу с умирающей женой; разговор с фельдшером (в рассказе «Горе» — воображаемый); Иоаннисян указывает на почти дословное совпадение вопросов и ответов фельдшера. Можно еще отметить повтор словесной конструкции: «А ведь она по миру ходила!» («Горе»); «А ведь она каждый день топила печь, варила и пекла, ходила по воду, рубила дрова, спала с ним на одной кровати…» («Скрипка Ротшильда»). Но и без детального сравнения ясно, что элементы сюжета рассказа «Горе» вошли составной частью в новый замысел.
Один из первых читателей рассказа А. И. Урусов писал 15 февраля 1895 г. Е. А. Бальмонт: «„Скрипка Ротшильда“ — превосходная вещь, чистый шедевр» (Князь Александр Иванович Урусов. Статьи его о театре, о литературе и об искусстве. Письма его. Воспоминания о нем… Т. II и III. M., 1907, стр. 330).
Рассказ «Скрипка Ротшильда» не привлек внимания критики. С. А. Андреевский в рецензии на сборник «Повести и рассказы» (1894) в общих фразах охарактеризовал впечатление от рассказа: «„Скрипка Ротшильда“, сквозь юмор и сарказм, звучит глубокою лирическою печалью. Вы проникаетесь неимоверною жалостью к суровому терпению убогих, безвестных людей и к долгим сумеркам их упорной, тяжелой жизни» («Новая книжка рассказов Чехова». — «Новое время», 1895, № 6784, 17 января).
При жизни Чехова рассказ был переведен на английский, немецкий, сербскохорватский, чешский и словацкий языки.
(обратно) СТУДЕНТВпервые — «Русские ведомости», 1894, № 104, 15 апреля, стр. 2. Заглавие: Вечером. Подпись: Антон Чехов.
Включено под заглавием «Студент» в сборник «Повести и рассказы», М., 1894 (изд. 2-е — М., 1898).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. VIII, стр. 188–192.
«Студент» был написан Чеховым, по-видимому, в Ялте, где Чехов провел март 1894 г. В письмах из Крыма не содержится прямых упоминаний об этом рассказе, но по возвращении в Мелихово Чехов сообщил А. С. Суворину 10 апреля 1894 г.: «Пьесы в Крыму я не писал <…> А прозу писал». Известно, что Чехов в Ялте продолжал работать над книгой «Остров Сахалин» (см. примечания к цитированному письму в т. V Писем). Однако упоминание о прозе по характеру своему применимо скорее к художественным произведениям, чем к книге «Остров Сахалин». Судя по времени публикации произведений Чехова в 1894 г., слова в письме Суворину могли относиться только к рассказу «Студент».
При подготовке в 1894 г. сборника «Повести и рассказы» Чехов сделал три существенные вставки в текст «Студента». Появилась фраза, подчеркивающая ассоциативность восприятия героем окружающей обстановки — «Он посмотрел кругом на потемки, судорожно встряхнул головой и спросил», прибавилось прямое объяснение того, почему заплакала Василиса, и, затем, в концовке рассказа было усилено утверждение мысли о вечности и непрерывности правды и красоты на земле. Во втором издании сборника текст был перепечатан без изменений. В собрание сочинений рассказ вошел с двумя мелкими поправками.