Однажды он побился с товарищами и сидел на крыльце сердитый, измазанный. Подлетела синица, покружилась и, чтобы заметил ее мальчик, вдруг прилегла к его груди, прижалась к тельцу.
– Ну, вот нашла время!
Взял Заряслав птицу и держал в кулаке и думал, как бы ему подраться еще с обидчиками, а когда разжал пальцы – в руке лежала птичка мертвая, задушенная.
Богатырская будет сила у молодого князя.
Так и в третий раз умерла княгиня Наталья светлой и легкой смертью.
Все было исполнено на земле.
Сорочьи сказки
Сорока
За калиновым мостом, на малиновом кусту калачи медовые росли да пряники с начинкой. Каждое утро прилетала сорока-белобока и ела пряники.
Покушает, почистит носок и улетит детей пряниками кормить.
Раз спрашивает сороку синичка-птичка:
– Откуда, тетенька, ты пряники с начинкой таскаешь? Моим детям тоже бы их поесть охота. Укажи мне это доброе место.
– А у черта на кулижках, – отвечала сорока-белобока, обманула синичку.
– Неправду ты говоришь, тетенька, – пискнула синичка-птичка, – у черта на кулижках одни сосновые шишки валяются, да и те пустые. Скажи – все равно выслежу.
Испугалась сорока-белобока, пожадничала. Полетела к малиновому кусту и съела и калачи медовые, и пряники с начинкой, все дочиста.
И заболел у сороки живот. Насилу домой доплелась. Сорочат растолкала, легла и охает…
– Что с тобой, тетенька? – спрашивает синичка-птичка. – Или болит чего?
– Трудилась я, – охает сорока, – истомилась, кости болят.
– Ну, то-то, а я думала другое что, от другого чего я средство знаю: трава Сандрит, от всех болестей целит.
– А где Сандрит-трава растет? – взмолилась Сорока-белобока.
– А у черта на кулижках, – ответила синичка-птичка, крылышками детей закрыла и заснула.
«У черта на кулижке одни сосновые шишки, – подумала сорока, – да и те пустые», – и затосковала: очень живот болел у белобокой.
И с боли да тоски на животе сорочьем перья все повылезли, и стала сорока – голобока.
От жадности.
Мышка
По чистому снегу бежит мышка, за мышкой дорожка, где в снегу лапки ступали.
Мышка ничего не думает, потому что в голове у нее мозгу – меньше горошины.
Увидела мышка на снегу сосновую шишку, ухватила зубом, скребет и все черным глазом поглядывает – нет ли хоря.
А злой хорь по мышиным следам полает, красным хвостом снег метет.
Рот разинул – вот-вот на мышь кинется… Вдруг мышка царапнула нос о шишку, да с перепугу – нырь в снег, только хвостом вильнула. И нет ее.
Хорь даже зубами скрипнул – вот досада. И побрел, побрел хорь по белому снегу. Злющий, голодный – лучше не попадайся.
А мышка так ничего и не подумала об этом случае, потому что в голове мышиной мозгу меньше горошины. Так-то.
Козел
В поле – тын, под тыном – собачья голова, в голове толстый жук сидит с одним рогом посреди лба.
Шел мимо козел, увидал тын, – разбежался да как хватит в тын головой, – тын закряхтел, рог у козла отлетел.
– То-то, – жук сказал, – с одним-то рогом сподручнее, иди ко мне жить.
Полез козел в собачью голову, только морду ободрал.
– Ты и лазить-то не умеешь, – сказал жук, крылья раскрыл и полетел.
Прыгнул козел за ним на тын, сорвался и повис на тыну.
Шли бабы мимо тына – белье полоскать, сняли козла и вальками отлупили.
Пошел козел домой без рога, с драной мордой, с помятыми боками.
Шел – молчал.
Смехота, да и только.
Ёж
Теленок увидал ежа и говорит:
– Я тебя съем!
Еж не знал, что теленок ежей не ест, испугался, клубком свернулся и фыркнул:
– Попробуй.
Задрав хвост, запрыгал глупый телонок, боднуть норовит, потом растопырил передние ноги и лизнул ежа.
– Ой, ой, ой! – заревел теленок и побежал к корове-матери, жалуется.
– Еж меня за язык укусил.
Корова подняла голову, поглядела задумчиво и опять принялась траву рвать.
А еж покатился в темную нору под рябиновый корень и сказал ежихе:
– Я огромного зверя победил, должно быть, льва!
И пошла слава про храбрость ежову за синее озеро, за темный лес.
– У нас еж – богатырь, – шепотом со страху говорили звери.
Лиса
Под осиной спала лиса и видела воровские сны.
Спит лиса, не спит ли – все равно нет от нее житья зверям.
И ополчились на лису – еж, дятел да ворона.
Дятел и ворона вперед полетели, а еж следом покатился.
Дятел да ворона сели на осину.
– Тук-тук-ту-к, – застучал дятел клювом по коре.
И лиса увидела сон – будто страшный мужик топором машет, к ней подбирается.