Написано К. Марксом 18 марта 1853 г.
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3733, 4 апреля 1853 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Подпись: Карл Маркс
ПРИЛОЖЕНИЯ
ЗАСЕДАНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА ОТ 15 СЕНТЯБРЯ 1850 ГОДА[381]
Присутствуют: Маркс, Энгельс, Шрамм, Пфендер, Бауэр, Эккариус, Шаппер, Виллих, Леман.
Френкель отсутствует по уважительной причине.
Протокола прошлого заседания в наличии не имеется, так как настоящее заседание — чрезвычайное; поэтому он не зачитывается.
Маркс: В пятницу заседание не могло состояться вследствие совпадения с заседанием комиссии Общества[382]. Поскольку Виллих созвал{53} окружное собрание, вопроса о законности которого я не ставлю, заседание должно состояться сегодня.
Я вношу следующее предложение, распадающееся на три пункта:
1. Центральный комитет переводится из Лондона в Кёльн; его полномочия переходят к тамошнему окружному комитету сразу после закрытия сегодняшнего заседания. Это решение будет сообщено членам Союза в Париже, Бельгии и Швейцарии. В Германии о нем известит сам новый Центральный комитет.
Мотивы: Я был против предложения Шаппера о создании общегерманского окружного комитета в Кёльне, не желая нарушать единство центральной власти. В нашем предложении это отпадает, поскольку возник ряд новых обстоятельств. Меньшинство Центрального комитета подняло открытое восстание против большинства — как при вотуме порицания на последнем заседании, так и теперь в связи с созывом Округом общего собрания, а также в Обществе и в Эмигрантском комитете[383]. Поэтому дальнейшее существование Центрального комитета здесь невозможно. Единство ЦК далее сохранить не удастся, он должен был бы расколоться и образовались бы два союза. Но так как интересы партии — прежде всего, я и предлагаю этот выход.
2. Существовавший доныне устав Союза отменяется. Новому Центральному комитету предлагается выработать новый устав.
Мотивы: Устав, принятый на конгрессе 1847 г., был в 1848 г. изменен лондонским ЦК. Теперь обстановка вновь изменилась. В последнем лондонском уставе ослаблены принципиальные статьи. В некоторых местах действуют оба устава, в других — никакого устава нет, или же действуют уставы, выработанные совершенно самовольно {самостоятельно}. Таким образом, в Союзе — полная анархия. К тому же последний устав обнародован и, следовательно, не может действовать дальше. Итак, мое предложение, по существу, имеет целью заменить отсутствие устава действительным уставом[384].
3. В Лондоне образуются два округа, не поддерживающие друг с другом абсолютно никаких сношений и связанные только тем, что оба состоят в Союзе и переписываются с тем же самым Центральным комитетом.
Мотивы: Именно ради единства Союза и нужно создать здесь два округа. Помимо личных противоречий обнаружились, даже в Обществе, противоречия принципиальные. Как раз в последней дискуссии по вопросу «о позиции немецкого пролетариата в предстоящей революции» членами меньшинства ЦК высказывались взгляды, прямо противоречащие предпоследнему циркулярному письму {Центрального комитета} и даже Манифесту[385]. На место универсальных воззрений Манифеста ставится немецкое национальное воззрение, льстящее национальному чувству немецких ремесленников. Вместо материалистического воззрения Манифеста выдвигается идеалистическое. Вместо действительных отношений главным в революции изображается воля. В то время как мы говорим рабочим: Вам, может быть, придется пережить еще 15, 20, 50 лет гражданской войны для того, чтобы изменить существующие условия и чтобы сделать самих себя способными к господству, — им, вместо этого, говорят: Мы должны тотчас достигнуть власти, или же мы можем лечь спать. Подобно тому как демократы употребляют слово «народ», так употребляется ныне слово «пролетариат», — как пустая фраза. Для того чтобы претворить эту фразу {этот взгляд} в жизнь, пришлось бы объявить всех мелких буржуа пролетариями, то есть de facto представлять мелких буржуа, а не пролетариев. На место действительного революционного развития пришлось бы поставить революционную фразу. Эта дискуссия наконец {Наконец ясно} показала, какие принципиальные разногласия составляют подоплеку личных раздоров, и теперь уж пришло время принять меры. Именно эти противоположные утверждения и стали боевыми лозунгами обеих фракций; некоторые члены Союза называли защитников Манифеста реакционерами, пытаясь таким путем сделать их непопулярными, что, впрочем, им совершенно безразлично, ибо они не стремятся к популярности. После всего этого большинство имеет право распустить Лондонский округ и исключить членов меньшинства {меньшинства Центрального комитета} как не согласных с принципами Союза. Я не вношу такого предложения, так как оно вызвало бы бесполезную ссору и так как эти люди, по своему убеждению, все же коммунисты, хотя высказываемые ими в настоящее время взгляды являются антикоммунистическими и, в лучшем случае, их можно назвать социально-демократическими. Однако ясно само собой, что оставаться вместе было бы просто вредной тратой времени. Шаппер часто говорил о разрыве — что ж, я отношусь к разрыву серьезно. Я думаю, что нашел путь, на котором мы разойдемся, не вызывая раскола партии.
381
Из публикуемого протокола заседания Центрального комитета Союза коммунистов от 15 сентября 1850 г. раньше были известны только выдержки, приводимые Марксом в его работе «Разоблачения о кёльнском процессе коммунистов» (см. настоящий том, стр. 431). Кроме того, постановление, принятое на этом заседании, было известно из обращения кёльнского Центрального комитета к Союзу коммунистов от 1 декабря 1850 года (см. настоящее издание, том 7, стр. 561). Впервые текст протокола был полностью опубликован в журнале «International Review of Social History», volume I, part 2, 1956 («Международное обозрение по социальной истории», том I, часть 2, 1956). Во вступительной статье к этой публикации сообщалось, что текст протокола печатается по копии, снятой неизвестной рукой, а под строкой даются разночтения с черновиком протокола, написанным рукой Энгельса.
Однако в результате исследования фотокопии обоих вышеупомянутых документов, предоставленных Международным Институтом социальной истории (Амстердам) Институту марксизма-ленинизма, научными сотрудниками ИМЛ было установлено, что оба документа представляют собой лишь копии с протокола заседания Центрального комитета Союза. Одна из этих копий написана рукой Г. В. Хаупта, который после раскола Союза коммунистов был направлен Центральным комитетом в Кёльн для информации о решениях, принятых Центральным комитетом. Кем снята вторая копия, установить пока не удалось.
В настоящем томе текст протокола публикуется по копии, написанной Хауптом, существенные разночтения между двумя вариантами рукописных копий протокола даются под строкой.
382
Имеется в виду лондонское Просветительное общество немецких рабочих (см. примечание 292).
384
«Устав Союза коммунистов» (см. настоящее издание, том 4, стр. 524–529) был принят в декабре 1847 г. на втором конгрессе Союза. Во второй половине 1848 г. лондонский ЦК Союза внес в устав изменения, ослаблявшие принципиальное значение этого документа. В первом параграфе нового устава вместо четкой формулировки конечных целей пролетарского коммунистического движения — свержения буржуазии, установления господства пролетариата и построения бесклассового коммунистического общества — выдвигалось расплывчатое требование создания социальной республики. Устав был распространен среди немецких общин Моллем во время его поездки в Германию зимой 1848–1849 годов. В марте 1849 г. текст устава попал в руки полиции при аресте членов одной из берлинских общин, возглавлявшейся Хетцелем, и фигурировал в качестве документа во время судебного процесса над группой Хетцеля в августе 1850 года. В декабре 1850 г. по указанию Маркса кёльнским Центральным комитетом был выработан новый устав (см. настоящее издание, том 7, стр. 565–568).
385
Имеются в виду: «Обращение Центрального комитета к Союзу коммунистов» в марте 1850 г. и «Манифест Коммунистической партии» (см. настоящее издание, том 7, стр. 257–267 и том 4, стр. 419–459).