Выгодные торговые дела долго задерживали дона Родрига в Кадиксе. Наконец, кто-то из друзей написал ему о процессе его сына. Встревоженный дон Родриг поспешил в Санлукар. Корабль, на который он сел, потерпел крушение, нанесенный внезапным порывом ветра на одну из мелей, которыми изобилует устье Гвадалквивира. Дон Родриг едва спасся от смерти. К довершению беды береговые жители ночью ограбили его. Кое-как, с большим промедлением времени дон Родриг добрался до Санлукара.
Сидя на ленивом и медленном осле, который останавливался каждый раз, когда находил случай полакомиться сочным плодом, дон Родриг въехал в Салукар в тот самый час, когда Хоакина вели на площадь, где его ждали палач с топором и плаха.
Дон Родриг увидел сына, но в каком виде? Со связанными за спиною руками, в рубашке из грубой шерсти, с непокрытою головою и голыми ногами шел по пыльным улицам города Хоакин де Инестрос. Конный солдат держал в руке конец веревки, которою были связаны руки Хоакина. Мальчишки бежали за Хоакином, свистели и кричали:
– Убийца! Проклятый!
Это зрелище так потрясло старого дона Родрига, что он поспешил домой и отравился.
А Лаура, оправившись от болезни, вышла замуж за Габриеля. Она часто ходила плакать на могилах отца и брата, хотя они и были так жестоки к ней. Габриель сказал ей однажды:
– Если бы ты сразу согласилась бежать из отцова дома, все обошлось бы гораздо лучше.
Лаура, осушив слезы, отвечала:
– Я и так довольно счастлива и о минувшем не жалею. Ведь и святые все прошли множество напастей и искушений и преуспели. Огонь очищает железо, искушение очищает праведного.
И старая Мерседес сказала:
– Если бы Лаура самовольно ушла из родительского дома, то и отец, и брат искали бы причинить ей зло. Смирение же и покорность Лауры их зло обратили на них самих, – и так мы увидели, что злое само себя сгубило.
Габриель подивился этим словам. Но, обдумав их внимательно, он воздал хвалу Господу, устрояющему все к лучшему, и уже никогда впредь не упрекал Лауру.
Страж великого царя
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Киноджа, царь Табаристана.
Ходжистэ, его дочь.
Камру, страж.
Чундер, его жена.
Халис, их сын.
Див.
Змея, живущая в огне.
Джафар, великий визирь.
Миемун, мудрец.
Ферух, военачальник.
Гости царя и народ.
Действие первое
Сени перед чертогом царя Табаристанского. Лестница, опускающаяся прямо вперед. Над чертогом – огороженная плоская кровля. В глубине сеней – высокая, широко раскрытая дверь в пиршественную залу. Из залы слышен ликующий шум. Пир кончается. Довольные угощением, выходят гости – царевичи, знать, мудрецы, наставники, ученые, правители. Царь Киноджа провожает мудрейших. Гости хвалят пир, чертог, царя, царевну. Внизу лестницы стоят бедно одетые Камру и Халис.
Гости. Великий царь, пир твой подобен торжеству в райских сенях.
Слышен невнятный, но громкий и грозный голос:
– Я иду.
Все смущены.
Киноджа. Я слышу этот голос уже несколько ночей. И не знаю, чей это голос и что он значит.
Миемун. Печаль уходит от чертога великого и мудрого царя.
Киноджа. Но отчего же в этом голосе слышна угроза?
Миемун. Счастье великого царя гонит ее, и она ропщет.
Выходит Ходжистэ.
Халис (отцу). Кто эта прекрасная?
Камру. Дочь великого царя. Но зачем ты глядишь на нее так пристально?
Халис. Лицо ее подобно луне в четырнадцатый день месяца. Ее локоны чернотою напоминают тьму благоуханной ночи. Стройный стан ее подобен кипарису, а царственная походка – поступи фазана. Сладостная речь ее подобна пению соловья, искусного и влюбленного, который знает тысячу трелей и одну. Это и есть та красавица, которую видел я во сне нынче ночью, когда мы в поле перед этим городом остановились на ночлег.
Увлекаясь, выдвигается вперед и поднимается по ступеням лестницы. Камру останавливает его.
Камру. Любовь к царевне погубит тебя. Будь скромен. Дорожные сны и полевые сказки пусть остаются за оградою великого и славного города.
Становится впереди сына. Тогда царь и придворные замечают его.