Он пошел еще быстрее, и его словно бы подгоняли. Необходимость… Он был нужен! А времени так мало…
Времени для чего? — вопрошала глубоко запрятанная часть его мозга. Но в его сознании не было желания на что–то отвечать.
Окончание лестницы было освещено — красно–желтым светом пламени или мерцающим отблеском искусственного освещения корабля и не каком–либо иным, знакомым Фарри способом. Свет был синий, как наблюдающее око. Он шагнул в комнату, по–видимому, образующую весь верхний этаж башни.
Она сидела в кресле из сверкающего хрусталя, улавливающего и отражающего свет, и Фарри показалось, что занимаемое ею место отделано драгоценными камнями. Длинные рукава были завернуты, обнажая руки, сложенные так, что ее указательные пальцы касались губ; локтями она опиралась на подлокотниках кресла.
Фарри почувствовал, что крылья его затрепетали и почти раскрылись. Он пристально смотрел ей в глаза. Она тоже пристально смотрела в его глаза. Их взгляды встретились. Она была одного роста с Майлин, и у нее не было крыльев. В этом освещении ее волосы казались бледно–голубыми, а на самом деле вероятно они были серебряными. Фарри заметил, что они заплетены безукоризненно. Часть волос ниспадала и волнистой рябью закрывала спину, а часть их рассыпалась по плечам, образуя подобие пелерины, накинутой поверх ее одеяния. Бриллианты на ее голове сверкали так же, как и блистающий трон, на котором она восседала: мерцающие бусины были словно нанизаны на ее волосы. На переду ее платья Фарри увидел подобие герба — широкие, сверкающие и раскрытые крылья.
Фарри уставился на нее. Затем неуверенно поднес одну руку к голове, где снова быстро возникла нестерпимая боль. Его взгляд заволокло туманом, а вторая рука протянулась вперед в знаке протеста.
— Итак… колесо и в самом деле повернулось, — услышал он ее слова сквозь боль. — Зачем спускаться, чтобы сражаться в темноте, которая борется за то, чтобы снова подняться? Но не полностью, не так ли, малыш? Печать Фрагона сломить нелегко. А теперь скажи мне — кто я?
Фарри почувствовал, что горло его пересохло, словно он наглотался песков пустыни. И прошептал в ответ:
— Сельрена…
Она сдвинула руки так, что ее указательные пальцы больше не находились возле губ, а указывали прямо на него, будто имея намерение проткнуть заостренными книзу ногтями ему тело.
— Итак… — она кивнула, и бриллианты заиграли в ее волосах так, что Фарри испытал головокружение. Но боль затихала, и он снова видел ее отчетливо. — Ну же, ответь теперь, кто ты, малыш?
На это он не мог ответить. Стена в его голове была непроницаемой, как всегда.
— Я… я не знаю.
Она не нахмурилась, но Фарри почувствовал в ней мгновенное раздражение.
— Фрагон! — выпалила она резко, а потом, видимо, сдержалась и успокоилась. — Но ты по меньшей мере лангрон. Смотри!
Этот приказ был стремителен, и при этом она указала пальцем, поэтому Фарри тотчас же уставился в пол, чтобы увидеть между ними круг с синей сверкающей поверхностью. Этот глаз… но?..
Похоже, она прочитала его мысль.
— Глаз? Да, это своего рода глаз. Однако нам необходимо удостовериться…
Он был изумлен. Сначала последовал рывок, и возле него образовались призрачные изображения. И снова он пережил то, что знал о своей жизни. Затем, чувствуя себя так, будто его схватили и высосали почти все силы, он, опять пошатываясь, встал у края синего диска.
Сельрена неподвижно сидела в кресле, но положила руки на его подлокотники, и впервые Фарри заметил на ее равнодушно–холодном лице какое–то выражение.
— Из чужого мира, — мелодично проговорила она, точно разговаривая сама с собой, — и те, кто прибыли вместе с тобой… То, что вы планировали, можно использовать, когда есть новые бусины для того, чтобы их вплести. А теперь… — Ее голос обрел прежнюю силу, как когда она отдавала приказ для внезапного возвращения к прошлому. — Слушай… подойди–ка…
Он упал на колени, в основном из–за того, что нагнулся вперед и не мог удержаться на ногах, и взглянул вниз на диск. Он вперился в него так же, как смотрел на нее во время их встречи.
Ничего не предвещало той сцены, которая мгновенно вспыхнула перед его взором. Он стал почти частью того, что видел, словно он стоял в кабине управления корабля. В кресле пилота сидел Зорор, а Майлин с Ворландом стояли рядом и, повернув головы, смотрели в его сторону, однако выражения их лиц были озадаченные. Внутри Фарри внезапно проявилась другая воля. Как недавно он использовал существо из сада для проверки существования вероятной опасности, теперь таким же образом использовали его самого.