11
Я приехал к себе в полдень. Когда я вошел в лифт, мальчик-лифтер, улыбнувшись мне заученной улыбкой, сказал:
– Добрый день, мистер Фарстон.
– Добрый день, – ответил я и почувствовал, как при подъеме лифта у меня екнуло сердце.
– Вы прочли в газете о двух парнях, которых сбила машина? – спросил мальчик, когда я выходил из лифта.
– Нет.
– Они подрались из-за какой-то красотки, свалились на мостовую – и их раздавило автобусом. У одного из парней содрана вся кожа с лица.
– Теперь никто не узнает его, – сказал я и открыл свою дверь. В прихожей стоял Рассел.
– Здравствуйте, мистер Клив, – хмуро сказал он, и я почувствовал, что он произносит эти слова только по обязанности, а не от искреннего желания приветствовать мое появление дома.
– Привет! – Я готов был уже пройти в спальню, но, посмотрев на слугу, остановился. – Что произошло?
– В лонжевой вас ожидает мисс Кэрол, – с упреком проговорил он. Упрек был в его позе, лице и даже в бровях.
– Мисс Кэрол? – уставился я на Рассела. – Что ей нужно? Почему она не на киностудии?
– Не знаю, сэр. Она ожидает уже более получаса.
– Положи это в спальню, – распорядился я, отдавая слуге рюкзак, и прошел в лонжевую комнату.
Кэрол стояла у окна. По-видимому, она слышала, как я открыл дверь, но не обернулась. Я с восхищением посмотрел на ее стройную фигурку в элегантном костюме, в ткани которого удачно сочетались белые и красные тона.
– Привет, – сказал я и закрыл дверь.
Мисс загасила сигарету о край пепельницы, повернулась на мой голос и испытующе посмотрела на меня. Не выдержав взгляда, я опустил глаза.
– Разве ты не работаешь сегодня утром? – Я подошел и остановился рядом с Кэрол.
– Мне необходимо было увидеть тебя.
– Садись, – пригласил я и указал на кушетку.
– Надеюсь, у тебя все в порядке.
Кэрол села, некоторое время молчала, словно не зная, что ответить и с чего вообще начать разговор.
– Пока не знаю, – прозвучало весьма неопределенно.
Она взяла вторую сигарету, вставила ее в мундштук и прикурила. Внезапно я почувствовал растущее во мне раздражение: сейчас мисс Рай начнет читать мне нотацию. Я встал и наклонился к гостье.
– Послушай, Кэрол… – начал я, но она перебила меня.
– Мне не нравится такой тон, Клив. Я знаю: ты опять хочешь уйти от разговора, но нам надо серьезно поговорить с тобой, – резко сказала она.
– Очень сожалею, Кэрол, но сегодня мои нервы на взводе. – Я не хотел ссориться с ней. – Если что-то не так, скажи мне об этом сразу.
– Утром я встретила Мерль Венсингер. Она тревожится за тебя.
– Если мисс Венсингер обсуждает с тобой мои дела, – холодно сказал я, – то она забывает, что я плачу ей за молчание.
– Мерль любит тебя, Клив. А со мной заговорила о тебе потому, что считала нас помолвленными.
Я уселся в противоположном от Кэрол углу кушетки.
– Даже если бы мы были мужем и женой, Мерль не имеет права обсуждать мои дела, – сказал я, охваченный холодной яростью.
– Она не обсуждала твои дела, – спокойно ответила Кэрол. – Она просила уговорить тебя начать работать.
Я закурил и бросил спичку в пустой камин.
– Но я и так работаю, – сказал я. – Если мисс поверенную беспокоят отчисления от моих гонораров, почему она не скажет об этом напрямик?
– Странно, что ты воспринимаешь ее слова подобным образом.
– Да, я воспринимаю их именно так. Ради бога, Кэрол, не говори мне, что автора можно заставить писать. Ты же знаешь, что это не так. Мерль хотела, чтобы я написал какую-то идиотскую статью для журнала, но у меня не было настроения. Именно поэтому мисс Венсингер и сердится.
– Она ни словом не обмолвилась о журнале, но не будем больше говорить о Мерль. Поговорим о Бернштейне, Клив.
– А зачем нам разговаривать о нем?
– Ты же знаешь, что в субботу он приезжал ко мне?
– Да, ты говорила мне.
– Я сделала все, что могла. Я прочитала ему отрывки из твоей пьесы. Я даже уговорила его взять ее с собой и просмотреть.
Я уставился на Кэрол.