Околоточный.
Реджеб.
Вано, гимназист.
Уголовный.
Начальник тюрьмы.
Первый тюремный надзиратель.
Второй тюремный надзиратель.
Николай II.
Министр юстиции.
Флигель-адъютант.
Городовой.
Женщина в толпе.
Воспитанники 6-го класса семинарии, преподаватели семинарии, батумские рабочие, городовые, стражники, жандармы, уголовные в тюрьме, тюремные надзиратели, женщины-заключенные в тюрьме, два казака и курьер при губернаторе.
Действие происходите прологе — в 1898 году, а в остальных картинах— в годы 1901–1904.
Действие первое
Большой зал тифлисской духовной семинарии. Писанное маслом во весь рост изображение Николая II и два поясных портрета каких то духовных лиц в клобуках и орденах. Громадный стол, покрытый зеленым сукном. В зале никого нет.
За закрытыми дверями слышатся возгласы священника (в семинарской церкви кончается обедня). Неясно доносятся слова: «…истинный бог наш: молитвами пречистыя своея матери; молитвами отца нашего архиепископа Иоанна Златоуста… помилует и спасет нас яко благ и человеколюбец».
В это время дверь, противоположная церковной, открывается и в зал входит Сталин, молодой человек лет 19-ти, в семинарской форме. Садится, прислушивается.
Затем послышался церковный хор, поющий заключительное многолетие.
Через некоторое время дверь, из-за которой слышалась обедня, распахивается и возле нее вытягивается служитель Варсонофий, человек всегда несколько выпивший.
Входит инспектор семинарии, а за ним в порядке человек двадцать воспитанников 6-го класса. Инспектор выстраивает их, а Сталин поднимается со стула и становится отдельно. Затем в зал входит ректор семинарии, а за ним члены правления семинарии и преподаватели, и вслед за ректором размещаются за столом.
Ректор. Достопочтеннейшие и глубочайше уважаемые господа члены правления и господа преподаватели. Престрашное дело свершилось в родимой нашей семинарии.
В то время, когда все верноподданные сыны родины тесно прильнули к подножию монаршего престола царя-помазанника, неустанно пекущегося о благе обширнейшей в мире державы, нашлись среди разноплеменных обитателей отечества преступники, сеющие злые семена в нашей стране!
Народные развратители и лжепророки, стремясь подорвать мощь государства, распространяют повсюду ядовитые мнимонаучные социал-демократические теории, которые, подобно мельчайшим струям злого духа, проникают во все поры нашей народной жизни.
Эти очумелые люди со звенящим кимвалом своих пустых идей врываются и в хижины простолюдинов и в славные дворцы, заражая своим зловредным антигосударственным учением многих окружающих.
И вот один из таких преступников обнаружился в среде воспитанников нашей семинарии!
Как же поступить с ним?
Подобно тому как искуснейший хирург соглашается на отнятие зараженного члена тела, даже если бы это была драгоценная нога или бесценная рука, общество человеческое анафематствует опасного развратителя и говорит: да изыдет этот человек! (Становится менее красноречив, но суров и неуклонен.)
Постановлением правления тифлисской духовной семинарии воспитанник шестого класса Иосиф Джугашвили исключается из нее за принадлежность к противоправительственным кружкам, без права поступления в иное учебное заведение.
Нам, как христианам, остается только помолиться о возвращении его на истинный путь и вместе с тем обратить горячие мольбы к небесному царю царей, дабы тихое, как говорил святой апостол, и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте, сие бо есть добро и приятно перед спасителем нашим богом…
Сталин. Аминь!
Молчание.
Ректор. Это что же такое?
Сталин. Я сказал «аминь» машинально, потому что привык, что всякая речь кончается этим словом.
Ректор. Мы ожидали от него выражения сердечного сокрушения и душевного раскаяния, а вместо этого непристойная выходка. (Инспектору.) Освободите зал от воспитанников, Мелитон Лукич. Господ членов правления прошу покинуть зал. Мелитон Лукич, вручите уволенному его билет.