Вместе с летами растет ее поклонение оперным тенорам, обращаясь наконец в настоящую фанатически яростную манию. Она уже не довольствуется одним «посмотрением» своего идола, — у нее является ничем не удержимое желание повергнуться к его божественным ногам я прикоснуться к его священной особе собственными руками… И нередко случается, что Мими, не будучи в силах превозмочь своего психопатического вожделения, с блуждающим взором, с растрепанной прической, кидается в фойе оперного театра к ногам своего кумира и, к великому соблазну присутствующих, начинает покрывать полы его сюртука горячечными поцелуями.
Здесь, впрочем, мы уже имеем дело с типом оперной психопатки, о которой в свое время поговорим подробнее, так же как и о «будущей Рашели» и «будущей Софии Ментер».
До конца дней своих Мими глубоко убеждена, что в ней погиб великий талант, не признанный завистливыми профессорами, и великолепный голос, «сорванный» их варварским методом.
<1895>
Лжесвидетель
Его отнюдь нельзя смешивать с так называемым «благородным» свидетелем. Благородный свидетель это тот незнакомец с громким голосом, внушительной осанкой, чаще всего в дворянской фуражке, который в критический момент уличного или трактирного «недоразумения» тянет первого попавшегося из действующих лиц за рукав и многозначительно шепчет ему:
— Мусью, валяйте их к мировому. Даю вам бла-арод-ное слово дворянина, что с них присудят за бесчестие.
Профессия лжесвидетеля более солидная и постоянная. Разновидности этого типа так многочисленны и неуловимы, что нет возможности проследить все его изменения. Тем не менее довольно ясно обозначаются три группы или класса, на которые можно разделить всех лжесвидетелей:
а) Лжесвидетель нотариальный [6]. Большею частью он штабс-капитан в отставке, уволенный, по его собственному выражению, «для пользы службы». Он медлителен в движениях, важен, простодушен, неряшлив в одежде, фабрит усы, неравнодушен к женскому полу и питает к своему нотариусу благоговейное почтение, почти суеверный ужас.
Обязанность его заключается в том, чтоб явиться в одиннадцать часов утра в контору нотариуса, прослушать с видом специалиста акт духовного завещания или закладной и затем, степенно надев очки и громко высморкавшись, подписать внизу листа свое звание, имя, отчество и фамилию. Впрочем, он так верит в своего патрона и так мало понимает прочитанное, что охотно подпишется даже под собственным смертным приговором.
За каждую подпись он получает рубль. Средний его доход равняется восьмидесяти ста рублям в месяц. Однако деньги плохо держатся в его кармане, потому что он большею частью подвержен «слабости».
Характерной его чертой является его долголетнее пребывание в конторе. Случается, что переменятся в конторе и клерки, и клиенты, и даже сам нотариус, а он, как старый дуб среди молодых отпрысков, стоит на своем посту, непоколебимый, степенный, все еще не научившийся понимать хоть одну строчку из прочитанного в его присутствии акта.
б) Лжесвидетель у «аблаката». Это тип сравнительно редкий, так сказать, вымирающий. До реформы шестьдесят третьего года каждый частный поверенный имел у себя небольшой штат субъектов подозрительного вида и мрачного темперамента, готовых за добрую рюмку водки засвидетельствовать где угодно, когда угодно и что угодно. В настоящее время, с постепенным исчезновением с лица земли частных поверенных, исчезает и тип лжесвидетеля. Он остался еще у подпольных «аблакатов», пишущих витиеватые кляузы в грязных кабачках, помещающихся на улицах, прилегающих к Софиевской площади.
Свое вознаграждение он получает обыкновенно натурою в тех учреждениях, где его патрону открыт кредит. В это же учреждение отправляется «аблакат», когда ему нужен свидетель по его специальности.
— Свидетель Мастодонтов, что вы можете сказать по этому делу? спрашивает мировой судья лжесвидетеля, предстоящего перед лицом Фемиды с опухшим и подбитым кое-где лицом, со значительно поредевшей левой бакенбардой, в сильно поношенной «цивильной одежде».
Свидетель Мастодонтов выступает вперед, откашливается в руку и начинает давать свое показание густым и хриплым басом, перемежающимся с сиплым фальцетом:
— Так что, васкродь… этта… иду я по Хвундуклеевской улыци… тильки бачу, якись чоловик… несе якись сапоги. Я ему кажу…