Лицо же этого человека имело в себе что-то от хищной птицы, точно как у ястреба-перепелятника.
— Это макредж — судья из Мосула, поверенный в делах мутасаррыфа, — отвечал болюк-эмини.
Что же нужно было этому макреджу здесь? Только я предался мыслям по этому поводу, как опять раздался орудийный залп и потом еще один. За ними последовали хаотичные вопли, визжание и стоны, и я услышал топот, как будто множество всадников приближались сюда галопом. Офицерская кавалькада остановилась как раз под моим наблюдательным пунктом.
— Что это было? — крикнул миралай.
— Два орудийных залпа! — ответил макредж.
— Крайне правильно! — насмешливо заметил полковник.
Офицеру вряд ли пришел бы такой ответ в голову! Но, Аллах, что это?
Арнауты, совсем недавно гордо маршировавшие мимо, возвращались в беспорядке, с воплями, они бежали, многие среди них были ранены, лица искажены ужасом.
— Стоять! — прогремел полковник. — Что происходит?
— Нас обстреляли картечью, алай-эмини и еще один капитан убиты, другой остался там лежать раненный.
— Покарай их Аллах! Стрелять в своих собственных солдат! Я всех их засеку до смерти. Насир-агаси[18], проскачи вперед и просвети этих псов!
Этот приказ был направлен одному из колагаси, адъютантов, находившихся в сопровождении полковника, тому самому, которого я застал врасплох у ручья у Баадри и которому я опять помог обрести свободу. Он пришпорил своего коня, но спустя незначительное время снова вернулся.
— Господин, это не наши, а езиды стреляли! Они сегодня ночью отняли пушки у нашего юзбаши.
Полковник грязно выругался.
— Этот мерзавец заплатит мне за все! Где он?
— В плену со всеми своими людьми.
— Значит, сдался без сопротивления?
В ярости он с такой силой вонзил своему коню шпоры в бока, что тот поднялся на дыбы. Потом полковник спросил:
— Где эти езиды, люди дьявола, эти гяуры[19] из гяуров? Я хотел захватить их, бить кнутом, убить, но ни одного не видно. Они исчезли? Их найдут. Но прежде верните мне орудия! Люди из Диярбакыра подошли, пусть они идут вперед, а эти собаки из Киркука — за ними!
Колагаси поскакал назад, и пехота из Диярбакыра сразу же пришла в движение. Полковник со своим штабом посторонился, и пехота зашагала мимо них. Дальше я ничего не видел — долина делала здесь поворот. Но не прошло и минуты, как опять загремел орудийный залп, затем второй, третий, четвертый… Потом все то, что уже было прежде, повторилось: живые и легко раненные бежали, оставив мертвецов и тяжело раненных на волю судьбы… Полковник двинул своего коня в их гущу, раздавая удары направо и налево саблей, повернутой плашмя.
— Стоять, вы, трусы! Стоять, а то я своею собственной рукой пошлю вас в джехенну! Агаси, драгунов сюда!
Адъютант заспешил прочь. Бежавших становилось все больше, и все больше башибузуков приносили сообщения, что они нашли все здания пустыми!
— Разрушить жилища, все сжечь дотла и разыскать следы! Я должен знать, куда делись эти неверные!
Вот и пришло мое время, если я вообще мог принести пользу.
— Халеф, если со мной случится что-нибудь плохое, убери этот белый платок. Это сигнал для Али-бея!
Сказав это, я выпрямился и сразу был замечен.
— А! — крикнул миралай. — А вот и один из них! Спускайся вниз, ты, сын собаки, я хочу задать тебе один вопрос!
Я кивнул и отошел назад.
— Халеф, ты запрешь за мною дверь, никого не впускай без моего позволения. Как только я крикну твое имя, открывай дверь!
Спустившись вместе с ним, я вышел из дома. Дверь закрылась за моей спиной. Офицеры сразу образовали около меня круг.
— Ты, червь, отвечай на мои вопросы, не то я велю тебя зарезать! — приказал мне полковник.
— Червь? — спросил я спокойно. — Возьми и прочти!
Он сверкнул на меня гневно глазами, но все-таки схватил подписанный величайшей рукой фирман. Увидев печать, он прижал пергамент ко лбу, но, правда, только слегка и презрительно, и пробежал текст глазами.
— Ты франк?
— Немси.
— Это одно и то же! Что ты тут делаешь?
— Я приехал изучать обычаи езидов, — ответил я, принимая важную бумагу у полковника.
— К чему это? Какое мне дело до этого? Ты был в Мосуле у мутасаррыфа?