— Кто вам нужен, джентльмены? — спросил он.
— Мы хотели бы видеть достопочтенного мистера Ливингстона, сэр.
— Так это я и есть.
— Вы покупаете лошадей?
— Хм… да… Таких, правда, нет, — ответил он, сопроводив свои слова пренебрежительным жестом, бросив, однако, при этом внимательный взгляд на измученных животных.
— Well, в таком случае, good-bye, сэр! — Мертенс мгновенно вскочил обратно в седло и сделал вид, что собирается удалиться.
— Мистер, потише, потише… Хотелось бы еще немного посмотреть на ваш товар.
— Если вы не покупаете «таких», то нам больше не о чем говорить. Мы вовсе не какие-нибудь там гринхорны!
— Так-так. Спуститесь, пожалуйста, снова! Хм, ужасно, ну просто ужасно! Вы приехали из прерии?
— Yes!
— Вряд ли смогу вам что-нибудь предложить; надо бы подождать, возможно, они еще выправятся, — ворчал он, внимательно осматривая лошадей со всех сторон. — Сколько вы за них хотели бы?
— А сколько вы дадите?
— За двоих?
— За обоих.
— Хм, тридцать долларов, не больше… но и не меньше.
В следующее мгновение Мертенс снова оказался в седле и не отвечая поехал прочь.
— Стоп, сэр, а сколько вы хотите получить? Сдается мне, что вы вовсе не прочь их продать.
— Да, но не вам.
— И все же вернитесь. Я даю сорок.
— Шестьдесят!
— Сорок пять!
— Шестьдесят!
— Пятьдесят!
— Шестьдесят!
— Не могу! Пятьдесят пять, и ни цента больше!
— Шестьдесят, и ни цента меньше. Всего хорошего!
— Шестьдесят? Это мне вовсе не подходит… Но стойте, эй, подождите же… останьтесь, вы их получите, свои шестьдесят, хотя эта скотинка и не стоит таких денег!
Мертенс, ухмыляясь, поворотил коня и снова спешился.
— Ну что же, забирайте. Между прочим, вместе с седлами и уздечками!
— Зайдите, мистер, а ваш приятель пусть пока постоит тут.
Торговец привел его в небольшой чулан, разделенный на две части старым дырявым занавесом. Исчезнув за ним, он через короткое время появился с деньгами.
— Вот шестьдесят долларов. Вы получили бешеные деньги!
— Ба, не смешите меня! Однако… хм… вас знают в Сити?
— Лучше, чем многих.
— Тогда вы мне, вероятно, можете подсказать…
— Где находится гостиница?
— Нет, мне нужен ближайший банк или ломбард.
— Ломбард… хм, а что вы хотели бы заложить?
— Не имеет значения.
— Это имеет значение, сэр, если вы действительно хотите, чтобы я дал вам именно те сведения, которые вам нужны.
— Я хочу продать одну ценную бумагу.
— Под какое обеспечение она выдана?
— Под золотой песок и самородки.
— Черт возьми! Покажите мне ее.
— Это не имеет смысла.
— Отчего же? Если эта ваша бумага в самом деле имеет ценность, я куплю ее сам. Я иногда совершаю подобного рода сделки — в тех случаях, заметьте, когда это сулит какую-то выгоду.
— Вот она! — Он достал найденный в Hide-Spot бумажник, вытащил оттуда одну из банкнот[96] и протянул ее торговцу. Пристально посмотрев на странного типа в ветхой, рваной одежде, тот изобразил на лице крайнее удивление.
— Двадцать тысяч долларов на предъявителя, банк Чарлза Брокмана, Омаха! Банкнота настоящая. Сколько же вы за нее хотите?
— А сколько дадите вы?
— Половину.
Мертенс взял бумагу у него из рук и направился к выходу.
— Всего доброго, мастер Ливингстон!
— Стойте! Сколько вы хотите за нее?
— Любой банкир не торгуясь выложит мне восемнадцать тысяч, но я уже сижу здесь у вас и, кроме того, тороплюсь. Выкладывайте шестнадцать, и банкнота ваша.
— Это невозможно. Я ведь не знаю, являетесь ли вы законным…
— Well, сэр, вам она ни к чему, и закончим на этом!
Ливингстон, схватив его за рукав, стал поднимать цену все выше и выше и кончил тем, что принес из-за драного занавеса требуемую сумму. Он принадлежал к тому типу готовых торговать всем подряд деловых людей, которые, несмотря на свой невзрачный и не свидетельствующий о кредитоспособности внешний вид, никогда не испытывают недостатка в необходимой наличности.
— Вот вам деньги; сегодня у меня такой день, что я все время вынужден уступать. Может быть, у вас есть еще векселя для продажи?
— Нет. Всего доброго.
Он ушел. Ливингстон проводил его во двор и там занялся купленными лошадьми. Оба чужака удалились. Появился работник, принявшийся освобождать животных от сбруи.
— Хороший барыш, — проворчал Ливингстон, — великолепная порода, ладно сложены; их, конечно, загнали, но при хорошем уходе они скоро снова будут выглядеть как надо.
96
Банкноты — кредитные деньги, выпускаемые эмиссионными банками; в XIX веке обменивались на золото.