Марк ушел. Капитан втащил свою узницу в соседнюю каюту и удвоил количество ремней, которыми она была связана. Он сказал правду: она больше не имела над ним власти.
9
СРАЖЕНИЕ НА МОРЕ
Наступил вечер, было уже больше десяти часов. Дедли-Ган все еще ходил взад и вперед по набережной, стараясь не упустить ни одной из отплывающих лодок. Для одного человека такая задача была чрезвычайно трудной, скорее даже, вовсе непосильной, и действительно, кое-какие лодки отчалили от берега без того, чтобы внимательный траппер сумел выкроить время и хотя бы бегло посмотреть на них самих или на их пассажиров. Вокруг царила темнота, которую не могли рассеять редкие уличные фонари и далекие огни кораблей. Дедли-Ган стоял на берегу, отдыхая от утомительного патрулирования, как вдруг прямо рядом с ним к ступеням набережной причалила не занятая пассажирами лодка.
— Добрый вечер, приятель, откуда путь держите? — спросил он лодочника.
— С рейда.
— От какого корабля?
— Ни от какого.
— Ни от какого? Вы что же, просто так прогуливались?
— Вот уж нет! — ответил лодочник, останавливаясь рядом с ним и разминая одеревеневшие от гребли руки.
Траппер насторожился.
— Вы кого-нибудь отвозили?
— А как же иначе, мастер.
— И, не причалив ни к одному из судов, вернулись пустым. Вы их что, утопили, что ли?
Лодочник рассмеялся.
— Приблизительно так. К сожалению, вам придется подождать несколько часов, прежде чем я смогу удовлетворить ваше любопытство.
— Отчего не раньше?
— Потому что мне нельзя этого сделать.
— Почему же нельзя?
— Потому что я обещал.
Мужчина, казалось, находил удовольствие в том, что ему задавали вопросы, однако отвечать на них он явно не был готов. Движимый неясным чувством, траппер, однако, не унимался:
— А почему вы это обещали?
— Потому… потому что… послушайте, сударь, вы, надо вам сказать, чертовски настойчивы… Дело в том, что, как вы понимаете, каждому приятно, когда у него есть на что выпить.
— Ах так! Значит, вы не можете сказать, кого вы везли, из-за того, что вам дали на выпивку?
— Да, это так.
— Но тем не менее вы мне все расскажете, если я дам вам больше?
Лодочник бросил недоверчивый взгляд на сильно потертую кожаную куртку своего неожиданного собеседника.
— Больше? Боюсь, для вас это окажется затруднительным!
— Сколько же вы получили?
— Обычную плату за перевоз и доллар сверху.
— И только?
— Что значит — и только? К вам что, доллары падают в карман через дыры в куртке?
— Доллары? Нет. Денег я при себе не имею, зато у меня есть золото!
— Правда? Так это еще лучше!
Рыбак по опыту знал, что иной оборванец золотоискатель может иметь при себе больше наличности, чем сто разодетых в пух и в прах франтов, вместе взятых.
— Вы так считаете? В таком случае взгляните-ка сюда! — Дедли-Ган встал под фонарь и, вытащив из сумки кусок намытого золота, показал его рыбаку.
— Тысяча чертей, мастер, этот самородок потянет никак не меньше чем на пять долларов! — воскликнул тот.
— И он будет ваш, если вы сообщите мне то, о чем обещали молчать.
— Не обманете?
— Нет. Итак, кто были ваши пассажиры?
— Двое мужчин.
— Ого! Как они были одеты? Как охотники?
— Нет, это были моряки; в новой, неношеной форме.
— Тоже возможно. Как они выглядели?
Лодочник дал описание, которому Кайман и Летриер полностью отвечали, при условии что они приоделись и привели себя в порядок.
— Куда им нужно было попасть?
— К «Орриблю», он болтается тут недалеко на якоре.
— К «Орриблю»? — Дедли-Ган удвоил внимание. — О чем они между собой говорили?
— Этого я не разобрал.
— Почему?
— Они спросили меня, понимаю ли я по-французски, и, когда я ответил «нет», начали так мешать слова, что у меня заломило в ушах.
— Это они! Где они сошли?
— А прямо в море. Прыгнули в воду.
— Невероятно!
— Именно так, и никак иначе. Они сказали мне, что они моряки с корабля и несколько задержались, веселясь на берегу. Теперь им бы не хотелось, чтобы их возвращение было замечено начальством, поэтому они, дескать, и выбрали такой странный способ добраться до своего судна.