Дантон издает рычание. Разжимает руки, но вновь их стискивает на груди.
И вот кровавый карнавал окончен, ты пресытился и устал, и ты не видишь, что в стране, пережившей праздник революции, настали трезвые и суровые будни. Начало длительной и беспощадной борьбы за действительное равенство, свободу и братство.
Дантон. Народу нужен мир. Франция стонет от твоих теоретических формул. Ты – схоластик. Франция хочет жить.
Робеспьер. Народу нужно изжить огромную толщу многотысячелетней несправедливости. Покуда возвышается хотя бы одна голова, народ не перестанет бороться за священное равенство. Только равенством социальным, уничтожением классов, сословий, равным распределением труда, упразднением богатств мы достигнем счастья – то есть братства, и духовного просветления – то есть свободы. Франция станет второю Спартой,[32] но Спартой без рабов. Настанет золотой век справедливости и высшей добродетели.
Дантон. Ты надеешься дожить до этого времени?
Робеспьер. Нет, золотого века справедливости я не увижу.
Дантон. Но ты веришь в него?
Робеспьер. Да, я верю.
Дантон (захохотал) Ты все еще веришь, что вот из этой комнаты дергаешь за ниточки марионеток революции, передвигаешь тысячелетние пласты, направляешь человеческие волны, строишь храм золотому веку. Ты постиг исторические законы, выводишь формулы, вычисляешь сроки. Математика, логика, философия! До чего самонадеян человек! Когда ты идешь по улице в чистеньком сюртучке, строгий учитель революции, обыватели показывают на тебя пальцами: «Вот великий Робеспьер, депутат из Арраса, вот Неподкупный, он отрубит головы всем булочникам и даром раздаст нам хлеб». Но – берегись! В тот час, когда ты ошибешься в формуле, в одной только цифре, и окажется, что булочников вешать не нужно, толпа тебя растерзает и наплюет тебе в кишки. Не ошибись, Робеспьер!
Робеспьер. Ты выдаешь себя с головою: ты сердишься. Вот именно – такие люди, как ты, жадные до наслаждения, любят революцию, как любовницу, и, когда пресытились, отшвыривают ее пинком. Такие, как ты, ненавидят в революции логику и нравственную чистоту. Да, может быть, я ошибусь и погибну, но я до конца буду бороться за справедливость, я не перестану верить в высший разум революции. Мы с тобою люди различных эпох. Ты был нужен вначале. Мирабо поджег, Дантон раздул пламя революции.[33] Тогда были нужны герои, безумцы и романтики. Но сейчас герои – это народ, нация, человечество. Личность, утверждающая себя, – преступна. Я повторяю, во имя великого равенства ты должен забыть самого себя, Дантон. Раздай богатство, подави в себе пороки и чувственность, перестань быть Дантоном. Я откровенно говорю с тобой. Твои заслуги велики. Было время, когда ты, как Атлант, взвалил на плечи Францию и вынес ее из бездны. Я следил за тобой, я многого опасался, – мои опасения оправдались. Ты лежишь сейчас, объевшись кровью и мясом, твой гений, твоя сила ушли в наслаждение пищеварения, твой дух погас. Ты утвердил самого себя. Скоро, скоро твое тело начнет издавать отвратительное зловоние. Дантон, бывают времена, когда самоутверждение – государственная измена.
Дантон. Или ты сошел с ума, или ты пьян? Как ты говоришь со мной? Что ж, думаешь, я пришел к тебе просить пощады?
Робеспьер. Да, Дантон, ты пришел просить пощады.
Дантон. Я растопчу и тебя и весь Комитет, как гнилую редьку! За моей спиной вся Франция.
Робеспьер. Ты ошибаешься. За твоей спиной…
Дантон. Что?
Робеспьер. За твоей спиной – палач.
Дантон (захохотал). Палач! Ты в этом уверен? Да, ты смелый человек, Робеспьер. Слушай. Ты когда-нибудь вдумывался в слово: жизнь? Вот видишь, я хочу жить. Не мешай мне, не заставляй меня опять пачкать рук. Я не хочу больше крови, меня мутит от убийств. Ты хочешь, чтобы я не совался в твои теории, ты один хочешь быть диктатором. Будь, черт с тобой! Но оставь в покое революцию,>не вонзай глубже шпоры, ты уже и так пропорол ей брюхо.
Робеспьер. Итак, беседа наша исчерпана. (Встает и открывает дверь.) Прошу.
Дантон (подходит к Робеспьеру, берет его за отвороты сюртука). А ты никогда не думал, что можно гораздо проще повернуть колесо истории?
Робеспьер (холодно). Этого ты не сделаешь.
Дантон. Не посмею?
Робеспьер. Да, не посмеешь.
Входит Сен-Жюст.
Сен-Жюст. Ты не один?
Дантон отпускает Робеспьера.
Робеспьер. Сен-Жюст, не уходи.
Дантон. Мы встретимся в Конвенте. (Уходит.)
Робеспьер (Сен-Жюсту). Ты пришел вовремя, я задыхался, это грязное животное дышало на меня похотью и гнилью. Сен-Жюст, а если скажут, что он бросал слишком большую тень на меня? Исполин, великий Дантон! Но ведь ты веришь мне? Ты понимаешь – я должен быть неумолимым.
Сен-Жюст (холодно). Я верю тебе, Робеспьер.
Робеспьер. Слушай, мне представляется: из его отрубленной шеи должно хлынуть столько крови, столько крови! Разве за этим я шел к власти? Я просыпаюсь на заре и слушаю, как щебечут птицы, я начинаю думать о тех безумно счастливых людях, у кого в руках будет лишь сноп и серп. Я вижу тенистые рощи, веселых детей, прекрасных женщин, мужей, идущих за плугом. И никто уже не помнит, что эти роскошные луга когда-то заливались кровью. Во имя этого мира, Сен-Жюст, я приношу в жертву самого себя. Я отрываюсь от видений, протягиваю руку, нащупываю лист бумаги, список тех, кто на сегодня должен быть казнен. Я не могу остановиться, я должен идти вперед. Каждое утро земля Франции обагряется кровью моего сердца.
Сен-Жюст. Ты мог бы и не оправдываться передо мною.
Робеспьер. Но даже в квартале Сент-Антуан рабочие ворчат, видя тележки с осужденными. Ожидание и ужас охватили весь город. Многие доносят на самих себя. Мы рубим головы чудовищу, на место отрубленных голов вырастают сотни новых. Контрреволюция охватила всю Францию, как чума. Взгляни любому в глаза, – искры безумия у всех, у всех. День торжества отделяют от нас трупы, трупы, трупы.
Сен-Жюст. Ты болен, тебе нужен отдых.
Робеспьер. Нет, промедление, остановка – гибель всему.
Пауза.
Но я не могу решиться.
Сен-Жюст (резко). Дантон должен быть казнен.
Робеспьер. Сен-Жюст, это нужно спокойно обсудить. Ведь в нем – в нем пять лет нашей революции. Я знаю, он чудовищен, но в нем весь пламень пожара, весь священный бред революции. Мы казним нашу молодость, мы порываем с прошлым. Это нужно хорошо обдумать. Сен-Жюст, он не дастся без борьбы.
Сен-Жюст (протягивает ему лист бумаги). Прочти.
Робеспьер. Что это?
Сен-Жюст. Проскрипционный список.[34]
Робеспьер (читает). Дантон.
Сен-Жюст. Глава заговора.
Робеспьер. Геро де Сешель.
Сен-Жюст. Развратник, циник. Позор революции.
Робеспьер. Лакруа, Филиппо.
Сен-Жюст. Растратчики и казнокрады.
Робеспьер. Камилл, но он совсем не опасен.
Сен-Жюст. Он болтлив.
Робеспьер. Камилл, Камилл, прекраснейший из сынов революции.
32
33