— Мисс Липинкот, слышали вы в субботу вечером какой-нибудь разговор?
С пространным объяснением, насколько необходимо ей было посетить комнату номер четыре, Беатрис Липинкот рассказала свою историю. Коронер ловко направлял ее показания.
— Благодарю вас. Вы кому-нибудь говорили об этом подслушанном разговоре?
— Да, я рассказала мистеру Роули Клоуду.
— Почему вы рассказали это мистеру Роули Клоуду?
— Я думала, что ему следует знать.
Беатрис покраснела.
Поднялся высокий худой человек — мистер Гейторн — и попросил разрешения задать вопрос.
— Во время этого разговора между покойным и мистером Дэвидом Хантером упомянул ли хоть раз покойный, что он сам и есть Роберт Андерхей?
— Нет, нет, этого он не говорил.
— Значит, он говорил о Роберте Андерхее так, как будто Роберт Андерхей был другое лицо?
— Д-да…
— Благодарю вас, мистер коронер, это все, что я хотел выяснить.
Беатрис Липинкот села, и вызвали Роули Клоуда.
Он подтвердил, что Беатрис все ему рассказала, и сообщил о своем разговоре с покойным.
— Так его последние слова были: «Не думаю, чтобы вам удалось доказать это без моей помощи?» И под словом «это» подразумевался тот факт, что Роберт Андерхей жив?
— Так он сказал. И засмеялся.
— Он засмеялся? А как вы поняли его слова?
— Ну… Я подумал, что он пытается заставить меня предложить ему что-то, но… позднее… мне показалось…
— Ну, мистер Клоуд, что вам показалось позднее — едва ли существенно.
Верно ли, что в результате этого разговора вы решили попытаться найти человека, который бы знал покойного Роберта Андерхея? И что при помощи некоторого лица вам это удалось?
Роули кивнул:
— Это верно.
— Который был час, когда вы ушли от покойного?
— Насколько я могу установить, было без пяти девять.
— Каким образом вы это устанавливаете?
— Когда я шел по улице, я слышал в открытое окно позывные девятичасовой передачи новостей.
— Покойный упоминал, в котором часу он ожидает посетителя?
— Он сказал: «С минуты на минуту».
— Он не называл никаких имен?
— Нет…
— Вы свободны, свидетель Клоуд. Дэвид Хантер!
По залу прошел легкий шум. Все обитатели Вормсли Вейл вытянули шеи, чтобы взглянуть на высокого, стройного, резкого в движениях молодого человека, который с вызывающим видом стоял перед коронером.
С предварительными вопросами было покончено быстро. Затем коронер продолжал:
— Вы пошли к покойному в субботу?
— Да. Я получил от него письмо с просьбой о помощи и с упоминанием, что он знал в Африке первого мужа моей сестры.
— У вас есть это письмо?
— Нет. Я не храню писем.
— Вы слышали показания, данные Беатрис Липинкот о вашем разговоре с покойным. Это верные показания?
— Абсолютно неверные. Покойный говорил о том, что знал моего первого шурина, жаловался на свои Собственные неудачи и просил денег, которые, как это обычно бывает, он обещал вернуть.
— Он говорил вам, что Роберт Андерхей еще жив?
Дэвид улыбнулся.
— Конечно нет. Он сказал: «Будь Роберт Андерхей еще жив, я знаю, что он помог бы мне».
— Но это совершенно не то, что говорит нам Беатрис Липинкот.
— Те, кто подслушивает, — сказал Дэвид, — обычно слышат только часть того, что происходит, и часто все в целом понимают неверно, благодаря тому, что восстанавливают недостающие детали с помощью собственного богатого воображения…
Беатрис сердито задвигалась и воскликнула:
— Ну уж!..
Коронер повелительно сказал:
— Соблюдайте тишину!
— Итак, мистер Хантер, вы были у покойного еще раз, во вторник вечером?
— Нет, не был.
— Вы слышали, мистер Клоуд сказал, что покойный ждал посетителя?
— Возможно, что он ждал посетителя. Но если это так, значит, он ждал кого-то другого. Я уже раньше дал ему пятифунтовую бумажку и считал, что этого вполне достаточно. Доказательств того, что он когда-либо был знаком с Робертом Андерхеем, нет. А моя сестра, после того как наследовала после мужа большое состояние, стала мишенью для всевозможных любителей писать письма с просьбами и для всех местных попрошаек.
И он спокойно обвел глазами присутствующих Клоудов.
— Мистер Хантер, не скажете ли вы нам, где вы были во вторник вечером?
— Разузнайте сами, — сказал Дэвид.
— Мистер Хантер! — Коронер постучал по столу. — Так говорить в высшей степени глупо и безрассудно.
— Зачем я буду говорить вам, где я был и что делал? У меня будет для этого достаточно времени после того, как вы обвините меня в убийстве этого человека.