То, что происходило в средневековье, происходит еще и теперь. Пьемонтцы в глазах разбойников — такие же захватчики, какими были для них швабы, анжуйцы, арагонцы, французы и испанцы; разбойников расстреливают и сжигают, но в огне, который разжигают захватчики, они тают сами.
Мы не хотим сказать, что во имя принципа, который они олицетворяют, во имя короля, избранного на основе всеобщего голосования, а главное, в отместку за убийства и кровопролития, жертвами которых они становятся, пьемонтцы не имеют права расстреливать и сжигать; мы всего-навсего удостоверяем факт.
Вот к этим разбойникам и обратился князь ди Маддалони и, отыскивая их в лесах, служивших им логовом, а также в церквах и монастырях, служивших им убежищем, вскоре навербовал две сотни сбиров.
Перроне столковался с ними от имени князя, и оставалось лишь дождаться момента, когда им надо будет выйти на сцену. Убийство Мазаньелло должно было стать их первым деянием; как только с Мазаньелло покончат, дон Джузеппе Карафа, брат князя ди Маддалони, должен был встать во главе сбиров, занять место Мазаньелло и сделаться выборным от народа. Добившись этого, он либо договорится с вице-королем, который расплатится с ним титулами и деньгами, либо удержит власть в собственных руках и сделает Неаполь независимым от Испании.
Это что касается достоверной части замысла князя ди Маддалони.
Ну а теперь то, что представляется сомнительным.
Сбиры должны были сделать подкоп под Рыночную площадь, заложить в нем сотню квинталов пороха и в день, когда на площади соберутся огромные людские толпы, поджечь порох и взорвать сто тысяч людей, которые она могла вместить.
Это стало бы уничтожением не только населения Неаполя, но и самого города, ибо после взрыва ста квинталов пороха не уцелело бы ни одного дома.
Между тем Мазаньелло, не подозревая о том, что против него замышляется, провел подсчет своих сторонников, причем прошло это на удивление слаженно и с полнейшим спокойствием.
Число вооруженных людей, готовых выступить под его начальством, доходило до ста четырнадцати тысяч, не считая монахов, селян и зажиточных горожан, вставших на сторону большинства.
Пока он проводил смотр своего войска, которое, хотя и собранное наспех, не стало от этого менее грозным, вице-король вновь послал к народу архиепископа, и тот явился на площадь, держа в руках грамоту Карла V и указ об амнистии, не содержавший слов «мятежники» и «мятеж».
Мы сняли в архиве Неаполя копию с этого любопытного документа и воспроизводим его здесь дословно:
«Филипп, король милостью Божьей и т. д., и т. д.
Дон Родриго Понсе де Леон, герцог де Аркос и т. д., и т. д.
Настоящим посланием мы обещаем верноподданному народу Неаполя отменить и упразднить с сего дня и навечно все таможенные пошлины и налоги, введенные в вышеназванном городе и Неаполитанском королевстве после царствования блаженной памяти Карла V. Мы обещаем также общее прощение за все бесчинства, какие могли быть совершены в ходе этой смуты с ее начала и вплоть до сего дня. Все должно быть предано забвению. Обиды, если они так и не были прощены оскорбленной стороной, тем не менее могут быть полюбовно преодолены в течение четырехлетнего срока.
Благодаря этому вынужденному признанию, что можно оставаться верноподданным, даже устраивая восстание, а главное, благодаря отмене всех налогов, введенных после царствования Карла V, послание вице-короля было выслушано от начала до конца.
Было решено, что будет составлено соглашение между народом и вице-королем и, когда стороны подпишут его, в тот же вечер герцог отправится со всей помпезностью в церковь Санта Мария дель Кармине, дабы зачитать там этот акт и присутствовать на торжественном молебне.
Огромная толпа во главе с Мазаньелло ожидала вице-короля, стоя у дверей церкви.
Он прибыл в назначенный час и, благодаря присутствию Мазаньелло, был встречен лучше, чем можно было предполагать.
Все ждали лишь появления начальников нескольких кварталов, чтобы приступить к оглашению принятого акта, как вдруг Мазаньелло доложили, что к городу приближается отряд из пятисот конных разбойников.
Мазаньелло повернулся к Перроне, чтобы справиться у него об этом непредвиденном событии.