— Да, как вы догадались? Мы ведь, кажется, никогда не встречались? Бандл кивнула:
— Не встречались, хотя вчера я отправила вам письмо. Меня зовут Бандл Брент.
— Спасибо, что переслали письмо. Я уже отправила вам ответ — с благодарностью. Но я никак не ожидала встретить вас здесь.
— Сейчас все объясню. Вы знали Ронни Деверукса?
Лорен кивнула:
— Он приезжал ко мне в тот день, когда Джерри… С тех пор он раза два навещал меня. Он был одним из самых близких друзей Джерри.
— Знаю. Так вот, он умер.
От неожиданности Лорен приоткрыла рот.
— Умер? Такой на вид здоровый…
Бандл постаралась предельно коротко описать вчерашние события.
На лице Лорен появилось выражение ужаса.
— Значит, это правда. Это правда.
— Правда что?
— То, о чем я подумала, о чем я думаю все эти дни. Джералд умер не своей смертью. Его убили.
— Но почему вы Так решили?
— Джерри совсем ни к чему было принимать снотворное. — Она грустно усмехнулась. — У него и так был крепкий сон. Даже слишком. Мне всегда казалось это немного странным… И ему тоже, я знаю.
— Вы о ком?
— О Ронни. Теперь и он убит. — Она помолчала. — Из-за него я сюда и приехала. Прочитав письмо Джерри, я сразу попыталась связаться с Ронни, но мне сказали, что его нет. Тогда я решила встретиться с Джимми, ведь он тоже дружил с Ронни. Я надеялась, что он посоветует, как мне быть.
— Вы говорите о… — Бандл помедлила, — о Семи Циферблатах?
Лорен кивнула.
— Видите ли… — начала она, но в этот момент в комнату вошел Джимми Тесиджер.
Глава 8
Джимми принимает гостей
Вернемся минут на двадцать назад, к тому моменту, когда Джимми Тесиджер услышал сквозь сон знакомый голос, произносивший совершенно непонятные слова. Он попытался вникнуть, впрочем, безуспешно, и, зевнув, повернулся на другой бок.
— Молодая леди, сэр, просит принять ее.
Голос был очень настойчивым, и Джимми, смирившись с неизбежным, открыл глаза и сонно пробормотал:
— Ну-ка, Стивенс, повторите еще раз.
— Молодая леди просит принять ее.
— О, Господи! — Джимми попытался сосредоточиться. — Зачем?
— Не могу сказать, сэр.
— Ну, конечно, откуда вам знать. — Он немного подумал и повторил: — Полагаю, вам это неоткуда знать.
Стивенс наклонился и взял поднос, стоявший у кровати.
— Я принесу вам горячего чаю, сэр. Этот остыл.
— Вы считаете, что я должен встать и.., э-э.., принять леди?
Стивенс промолчал, но вид его был достаточно красноречив.
— Ну хорошо. Придется принять, ничего не поделаешь. Она не назвалась?
— Нет, сэр.
— Хм-м, а что, если это моя тетя Джемайма? Если она, то черта с два я встану в такую рань.
— Эта леди, сэр, не может быть ничьей тетей. Разве что у нее имеются старшие братья или сестры, успевшие завести детей.
— Значит, молодая и хорошенькая.., и кто она, по-вашему?
— Молодая леди, сэр, безусловно, comme il rant[10], если мне будет позволено употребить это выражение.
— Будет позволено, — милостиво разрешил Джимми. — У вас очень хорошее французское произношение, Стивенс. Гораздо лучше, чем у меня.
— Мне очень приятно слышать это, сэр. Недавно я закончил заочные курсы французского языка.
— Неужели? Стивенс, вы удивительный человек. Камердинер снисходительно улыбнулся и вышел из комнаты, а Джимми все пытался вспомнить имена молодых, хорошеньких, “безусловно, comme il fant” девушек, которые могли бы явиться к нему в такую рань. Стивенс вернулся с горячим чаем и, отхлебывая его маленькими глотками, приятно взбудораженный, гадал, что там за гостья.
— Надеюсь, вы дали ей что-нибудь почитать, Стивенс?
— Да, сэр, я предложил ей “Морнинг пост” и “Панч”.
Звонок в дверь заставил его снова выйти из комнаты. Минуты через две он вернулся.
— К вам еще одна молодая леди, сэр.
— Что?! — Джимми поперхнулся.
— Еще одна молодая леди. Отказывается назвать себя, но говорит, что у нее очень важное дело. Джимми уставился на него:
— Чертовски странно, Стивенс, чертовски странно.., а когда я вернулся?
— Около пяти утра, сэр.
— А как я.., э-э.., как я выглядел?
— Немного навеселе, сэр, не более того. С большим чувством распевали “Правь, Британия!”.
— Странно! Распевал гимн? Да, в трезвом виде я на такое не способен. Видимо, излишек спиртного пробудил в моей душе патриотизм. Помнится, мы что-то отмечали в забегаловке под названием “Салат и горчица”. Должен признаться, не совсем приличное заведение… — Джимми помолчал. — Интересно…