Все три дамы разместились у камина.
— Бр-р-р-р-р, — рычала графиня, не по-английски резко напирая на “р”.
— Дни становятся короче, — сообщила леди Кут, плотнее укутывая свои скульптурные плечи шарфом немыслимой расцветки.
— Черт побери, почему Джордж не сделает нормальное отопление? — возмутилась Бандл.
— У вас, англичан, всегда такой холод в домах, — вздохнула графиня.
Она вытащила свой длиннющий мундштук и закурила.
— И камин тут допотопный, — добавила леди Кут. — Все тепло уходит в трубу, вместо того чтобы обогревать комнату.
— Да? — удивилась графиня. Воцарилось неловкое молчание. Было видно, что графине в этой компании просто скучно.
— Забавно, что дети миссис Макатта заболели свинкой, — нарушила тишину леди Кут, — впрочем, ничего забавного тут, конечно, нет…
— Что такое свинка? — спросила графиня. Бандл и леди Кут тут же бросились ей объяснять, и в конце концов им это удалось.
— Полагаю, у венгерских детей тоже бывает свинка? — спросила леди Кут.
— Что? — не поняла графиня.
— Венгерские дети болеют свинкой?
— Не знаю, — ответила графиня. — Откуда мне знать!
Леди Кут несколько удивленно посмотрела на нее:
— Но вы же как раз и работаете в области…
— А, это! — Графиня переменила позу, вынула мундштук изо рта и начала быстро-быстро говорить:
— Я расскажу вам об ужасах.., об ужасах, которые видела сама. Невероятно! Вы просто не поверите!
И она сдержала свое обещание. Невероятные картины голода и нищеты будто наяву предстали перед глазами слушательниц. Она описывала послевоенную жизнь Будапешта подробно, день за днем. Бандл показалось, что этот рассказ, очень эффектный, графиня повторяла уже много раз, слово в слово, с теми же интонациями.
Однако леди Кут была потрясена до глубины души. Она слушала с открытым ртом, не сводя с графини больших печальных глаз. Время от времени она пыталась внести в ее рассказ свою лепту:
— У одной из моих кузин трое детей сгорело заживо. Правда, ужасно?
Графиня, увлекшись, не обращала на ее слова никакого внимания и вдруг замолчала так же внезапно, как и начала.
— Ну вот, я все вам и рассказала. Деньги у нас есть, но мы не знаем, как организовать работу. Этому мы должны научиться.
Леди Кут вздохнула:
— Мой муж считает, что во всем нужно придерживаться системы. Без системы он никогда бы не добился успеха.
Она снова вздохнула, вспомнив вдруг Освальда Кута, милого молодого человека из магазина велосипедов. Ей вдруг подумалось, что ее жизнь могла бы быть намного счастливее, если бы сэр Освальд не придерживался столь строгой системы. И ей невольно вспомнился еще один приверженец строгих правил. Она спросила Бандл:
— Скажите, леди Эйлин, вам нравится ваш главный садовник?
— Макдональд? Ну… — Бандл задумалась. — Честно говоря, вряд ли он кому-нибудь может нравиться, но работник он первоклассный.
— Да-да, я знаю, — согласилась леди Кут.
— Только его необходимо держать в руках.
— Я тоже так думаю. — Леди Кут с завистью посмотрела на Бандл, которая владела непостижимым умением держать Макдональда в руках.
— Обожаю английские сады, — мечтательно промурлыкала графиня.
Бандл удивленно посмотрела на нее, но тут в гостиную стремительно вошел Джимми Тесиджер.
— Не хотите ли взглянуть на гравюры? Они ждут вас, — обратился он к Бандл. Бандл поспешила за Джимми.
— Какие гравюры? — спросила она, когда за ними закрылась дверь гостиной.
— Да нет никаких гравюр, — ответил Джимми. — Нужно же было вас как-то увести. Пошли, Билл ждет нас в библиотеке, там никого нет.
Явно волнуясь, Билл метался по библиотеке.
— Мне это не нравится! — воскликнул он.
— Что не нравится?
— То, что ты впуталась в это дело! Десять против одного, что здесь намечается скандал, может, даже драка, и тогда…
Его тревога тронула Бандл.
— Она должна выйти из игры, ведь правда, Джимми?
— Я уже говорил ей об этом, — подтвердил Джимми.
— Брось все это, Бандл! Это опасно. Бандл повернулась к Джимми:
— Что вы ему рассказали?
— Да все.
— Я еще не во всем разобрался, — признался Билл, — как ты оказалась в клубе “Семь циферблатов”, и вообще… — Он посмотрел на нее с невыразимой грустью. — Знаешь, Бандл, мне бы очень не хотелось, чтобы ты вмешивалась…
— Вмешивалась?
— Вмешивалась в подобные дела.
— Ну почему! Это так увлекательно.
— Конечно, увлекательно. Но и чертовски опасно. Вспомни беднягу Ронни.