– Это вы, mon ami?[63] Взываю к вашему вниманию. У меня есть для вас новости. Просто чудесные новости. Кто-то пытался меня убить…
Он с удовлетворением выслушал бессвязно-бурный поток восклицаний с другого конца провода.
– Нет, я не ранен. Но я едва уцелел… Да, под поезд. Нет, к сожалению, не видел. Но можете не сомневаться, друг мой, я этого человека найду. Теперь мы знаем, что мы на верном пути.
Глава 12
Человек, проверявший электросчетчик, находился под неусыпным надзором дворецкого Гая Карпентера.
– Теперь платить за электричество будут по-новому, – объяснял электрик. – Исходя из числа проживающих.
Дворецкий скептически заметил:
– Вы хотите сказать, что за него будут брать дороже, как за все остальное.
– Необязательно. С каждого – равная доля, вот как будет. Вы вчера вечером не были на собрании в Килчестере?
– Нет.
– Говорят, ваш хозяин, мистер Карпентер, здорово там выступал. Думаете, его изберут?
– В прошлый раз ему как будто самой малости не хватило.
– Да. Сто двадцать пять голосов, что ли, недобрал. Вы его возите на эти собрания или он ездит сам?
– Обычно сам. Он любит водить. У него «Роллс-Бентли».
– Недурная машинка. А миссис Карпентер тоже водит?
– Водит. Только, по моему разумению, уж больно быстро.
– С женщинами такое бывает. А вчера она на собрание ездила? Или политика ее не интересует?
Дворецкий ухмыльнулся.
– Делает вид, что интересует. Но вчера у нее силенок не хватило. Какая-то мигрень с ней приключилась, и она ушла из зала, когда там вовсю речи толкали.
– Здорово! – Электрик заглянул в предохранительную коробку. – Ну вот и порядок, – заключил он. Задав еще пару ничего не значащих вопросов, он собрал инструменты и, попрощавшись, ушел.
Быстрым шагом он спустился по дорожке, но, выйдя за ворота и свернув за угол, остановился и вот что записал в книжечку:
«К. вчера вечером вернулся домой на машине. Дома был в 10.30 (прибл.). В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис К. ушла с собрания раньше. Домой вернулась только за десять минут до К. Сказала, что приехала поездом».
В книжечке электрика это была вторая запись. Первая гласила:
«Доктор Р. вчера вечером выезжал по вызову. В направлении Килчестера. В заданное время мог быть на станции в Килчестере. Миссис Р. весь вечер провела дома одна (?). Экономка миссис Скотт отнесла ей кофе и больше ее в тот вечер не видела. У миссис Р. небольшая собственная машина».
В Лэбернемсе полным ходом шла работа над пьесой. Робин Апуорд с горячностью убеждал:
– Вы же видите, как прекрасно ложится эта строчка, неужели нет? И если мы создадим атмосферу сексуального антагонизма между ними, знаете, как это оживит пьесу? Даже представить себе не можете!
Миссис Оливер с грустью вонзила руки в свои растрепанные седые волосы, и тотчас возникло впечатление, что над ее прической покуражился торнадо.
– Вы же понимаете мою идею, дорогая Ариадна, правда?
– Понимать-то я понимаю, – мрачно согласилась миссис Оливер.
– Главное, чтобы вы были довольны сценой на все сто.
Довольной миссис Оливер мог назвать только человек, который сам себе вознамерился втереть очки. Робин с упоением продолжал:
– Я это вижу так: замечательный молодой человек прыгает с парашютом…
Миссис Оливер перебила:
– Ему шестьдесят лет.
– Ну, нет!
– Шестьдесят.
– Таким я его не вижу. Тридцать пять – и ни на день старше.
– Но он герой моих романов вот уже тридцать лет, и ему было как минимум тридцать пять в первом из них!
– Но, дорогая, если ему шестьдесят, между ним и девушкой… как ее зовут? Ах да, Ингрид… Так вот, между ними не может возникнуть сексуального напряжения. Он будет просто старый хрыч!
– Вне всякого сомнения.
– Вот видите, значит, ему должно быть тридцать пять, – торжествующе заключил Робин.
– Но тогда он не будет Свеном Хьерсоном. Пусть это будет молодой норвежец, участник Сопротивления.
– Но, дорогая Ариадна, весь смысл пьесы в Свене Хьерсоне. Народ обожает Свена Хьерсона, и посмотреть на него в театр примчатся огромные толпы! Нам гарантирован полный сбор, дорогая!
– Но мои читатели прекрасно знают, каков он! Нельзя же в самом деле придумать совершенно нового молодого героя, воткнуть его в норвежское Сопротивление и сказать, что это – Свен Хьерсон!
– Ариадна, дорогая, ведь я уже все вам объяснил. Это не книга, дорогая вы моя, а пьеса! Значит, зрителя нужно развлечь, дать ему что-то романтическое. И если мы создадим напряжение, антагонизм между Свеном Хьерсоном и этой – как ее зовут? – Ингрид… понимаете, получится, что они вроде и противны друг другу, но в то же время их друг к другу безумно тянет…