– Как-то объяснить, почему вы здесь, почему задаете вопросы?
– Да, это может сослужить хорошую службу.
– Зачем… зачем вы на самом деле приехали в Бродхинни, месье Пуаро?
С легким удивлением он повернулся к ней.
– Но, моя дорогая леди, это ведь всем известно – чтобы расследовать обстоятельства смерти миссис Макгинти.
Миссис Рендел резко сказала:
– Вы только так говорите. Но это – курам на смех.
Пуаро поднял брови:
– В самом деле?
– Конечно. Никто в это не верит.
– И все же уверяю вас – я приехал сюда именно с этой целью.
Ее тусклые голубые глаза моргнули, и она отвела взгляд.
– Вы мне не скажете, я знаю.
– Чего не скажу, мадам?
Она снова внезапно, как показалось Пуаро, сменила тему:
– Я хотела спросить вас… про анонимные письма.
– Пожалуйста, – подбодрил ее Пуаро, потому что она тут же замолчала.
– Ведь в них всегда написана ложь, да?
– Иногда, – осторожно заметил Пуаро.
– Как правило, – настаивала она.
– Я бы не стал утверждать это с уверенностью.
Шила Рендел взорвалась:
– Писать такие письма – это трусливо, вероломно и низко!
– Тут я с вами согласен.
– И вы никогда не поверите тому, что написано в таком письме?
– Это очень трудный вопрос, – строго ответил Пуаро.
– А я бы не поверила. Такому письму – ни за что! – И добавила, с трудом сдерживаясь: – Я знаю, почему вы здесь. Так вот, это неправда, говорю вам – неправда. – И, круто повернувшись, она пошла прочь.
Брови Эркюля Пуаро снова поднялись – на сей раз выше обычного.
«Что бы это значило, – спросил он себя. – Меня хотят увести со следа? Или это птичка из другого гнездышка?»
Что-то здесь много всего навалено в одну кучу.
Значит, миссис Рендел убеждена, что он здесь вовсе не из-за смерти миссис Макгинти. По ее мнению, это всего лишь предлог.
Она действительно так считает? Или же, как он только что себе сказал, хочет вывести его на ложный след?
И при чем тут анонимные письма?
Может, на фотографии, которую «недавно видела» миссис Апуорд, изображена миссис Рендел?
Другими словами, миссис Рендел и Лили Гэмбол – одно лицо? Сведения о Лили Гэмбол, исправившейся и вернувшейся в лоно цивилизованного общества, обрываются где-то в Ирландии. Что, если доктор Рендел встретил свою будущую жену именно там, не подозревая о ее прошлом? Лили Гэмбол окончила курсы стенографии. Ее с доктором пути вполне могли пересечься.
Пуаро покачал головой и вздохнул. Разумеется, все это вполне возможно. Но хотелось бы знать наверняка.
Откуда ни возьмись налетел холодный ветер, а солнце скрылось за облаками.
Пуаро поежился и направил свои стопы к дому.
Да, хотелось бы знать наверняка. Найти бы орудие убийства…
И в эту секунду он его увидел и даже вздрогнул, потому что инстинкт подсказал ему – он не ошибается.
Потом он задавал себе вопрос: видел ли он этот предмет раньше, может, засек его подсознательно? Ведь, надо полагать, он преспокойно стоял себе на этом месте со дня приезда Эркюля Пуаро в Лонг-Медоуз…
Прямо здесь, на захламленном книжном шкафу около окна.
Но почему он все-таки не заметил его раньше?
Пуаро взял предмет, прикинул его вес, внимательно осмотрел его, переложил из руки в руку, занес для удара…
В комнату, сопровождаемая двумя псами, обычным вихрем ворвалась Морин. И спросила своим певучим и дружелюбным голосом:
– Привет, развлекаетесь с сахароколкой?
– Эта штука так называется? Сахароколка?
– Да. Сахароколка… или сахарный молоток… не знаю точного названия. Забавная штуковина, да? Еще и птичка наверху – прямо детская игрушка.
Пуаро неторопливо повертел в руках эту кухонную утварь. Эдакая медная безделушка в форме тесла, тяжелая, с острой режущей кромкой. Там и сям утыкана цветными камешками, небесно-голубыми и красными. Наверху – легкомысленная пташка с бирюзовыми глазками.
– Небось такой штучкой кого-нибудь убить – одно удовольствие, – заявила она беззаботно.
И, забрав молоток у Пуаро, нанесла смертоносный удар по какой-то точке в пространстве.
– До жути просто, – сделала она вывод. – Как там у Теннисона в «Королевских идиллиях»: «Настал мой час!» – так Марк воскликнул и череп раскроил ему». А что, этой штуковиной ничего не стоит раскроить череп, верно?
Пуаро взглянул на нее. Улыбчивая безмятежность – ничего другого он не прочел на ее веснушчатом лице. Она добавила:
– Я уж сказала Джонни, что его ждет, если он мне надоест хуже черта. В супружеской жизни – штука незаменимая!