– Наверное, грабителям в Лонг-Медоуз особенно нечем поживиться, – заметила миссис Толк.
Миссис Уэтерби грустно покачала головой и удалилась со своей покупкой.
А миссис Толк и Эдна возобновили свой спор.
– Скрывать истину – это не дело, – наставляла миссис Толк. – Добро есть добро, а убийство есть убийство. Скажи правду и посрами дьявола. Вот тебе мой сказ.
– Отец с меня шкуру спустит как пить дать, – стояла на своем Эдна.
– Я поговорю с твоим отцом, – предлагала миссис Толк.
– Нет уж, не надо, – отказывалась Эдна.
– Миссис Апуорд убили, – настаивала миссис Толк. – А ты видела что-то такое, о чем полиция не знает. Ты работаешь в почтовом ведомстве, правильно? Значит, ты – государственная служащая. И должна выполнить свой долг. Ты должна пойти к Берту Хейлингу…
Эдна снова зашмыгала и засопела.
– Нет, к Берту не могу. Как это я пойду к Берту? Мигом вся деревня узнает.
С сомнением в голосе миссис Толк сказала:
– Еще есть этот джентльмен-иностранец…
– Нет, к иностранцу не могу. Только не к иностранцу.
– Может, здесь ты и права.
У здания почты, взвизгнув тормозами, остановилась легковая машина.
Лицо миссис Толк просияло.
– Майор Саммерхейз приехал. Ему все и расскажи, он тебе подскажет, как поступить.
– Да не могу я, – тянула свое Эдна, но уже не так убежденно.
Джонни Саммерхейз вошел в помещение почты, покачиваясь под тяжестью трех картонных коробок.
– Доброе утро, миссис Толк, – весело приветствовал ее он. – Надеюсь, тут перевеса не будет?
Миссис Толк приняла официальный вид и занялась оформлением посылки. Потом обратилась к Саммерхейзу, который с чинным видом наклеивал марки:
– Извините, сэр. Я бы хотела с вами посоветоваться.
– Да, миссис Толк?
– Вы здесь старожил, сэр, вам виднее, как поступить.
Саммерхейз кивнул. Феодальный дух и по сей день не выветривался из английских деревень – любопытно и трогательно. Лично его жители деревни знали мало, но, поскольку в Лонг-Медоуз жили его отец, дед и неизвестно сколько прадедов, считалось вполне естественным в случае надобности советоваться с ним – уж он-то разберется, как да что.
– Насчет Эдны, – сказала миссис Толк. Та шмыгнула носом.
Джонни Саммерхейз с сомнением глянул на Эдну. Не скажешь, что эта девушка располагает к себе, никак не скажешь. Прямо какой-то освежеванный кролик. Да и мозгами, похоже, бог обделил. Неужели ей, что называется, «приделали ребеночка»? Нет, кто же на такую позарится? Да и миссис Толк не стала бы с ним советоваться по такому делу.
– Ну, – любезно откликнулся он. – Что там приключилось?
– Это насчет убийства, сэр. В вечер убийства Эдна кое-что видела.
Джонни Саммерхейз перевел взгляд своих быстрых темных глаз с Эдны на миссис Толк, потом обратно на Эдну.
– И что же вы видели, Эдна? – спросил он.
Эдна засопела. Слово взяла миссис Толк:
– Конечно, до наших ушей долетает всякое. Что-то слухи, а что-то и правда. Но ведь доподлинно известно – какая-то дама в тот вечер пила с миссис Апуорд кофе. Верно я говорю, сэр?
– Да, думаю, что так.
– Уж это-то правда – нам ведь сам Берт Хейлинг сказал.
Элберт Хейлинг – это был местный констебль, Джонни Саммерхейз хорошо его знал. Говорит медленно, со значением, считает себя важной птицей.
– Понятно, – сказал Саммерхейз.
– Но кто была эта дама – неизвестно, да? Ну вот, а Эдна ее видела.
Джонни Саммерхейз взглянул на Эдну. Поджал губы, словно собираясь свистнуть.
– Вы ее видели, Эдна? Она входила туда или выходила?
– Входила, – сказала Эдна. В ней зашевелилось ощущение собственной важности, и язык развязался. – Я-то была на другой стороне дороги, под деревьями. Прямо где поворот в переулок, там темно. И видела ее. Она вошла в ворота, подошла к двери, постояла там немножко… а потом скрылась за дверью.
Лоб Джонни Саммерхейза разгладился.
– Все правильно, – сказал он. – Это была мисс Хендерсон. Полиции об этом известно. Она сама им все рассказала.
Эдна покачала головой.
– Это была не мисс Хендерсон, – сказала она.
– Нет? Тогда кто же?
– Не знаю. Лица я не видела. Ко мне-то она спиной была, сперва шла по дорожке, потом стояла. Но только это не мисс Хендерсон.