– Как насчет ваших друзей?
И Джеймс Бентли ответил, вернее, буркнул:
– Друзей у меня нет.
Но тут он был не совсем прав. Мод Уильямс была ему другом.
Чудесно все-таки заведено в природе, подумал Эркюль Пуаро, любой мужчина, с виду совсем непривлекательный, обязательно становится избранником какой-то женщины.
Ибо проницательный Эркюль Пуаро заподозрил, что при всей ее сексуальной внешности у мисс Уильямс было сильно развито материнское начало.
Она обладала качествами, которых Джеймс Бентли был напрочь лишен, – энергичная, волевая, не желающая пасовать перед обстоятельствами, полная решимости добиться своего.
Он вздохнул.
Он в тот день наврал с три короба. Просто какой-то кошмар. Что поделаешь – это было необходимо.
«Ибо где-то в стоге сена, – сказал Пуаро себе, погружаясь в водоворот смешанных метафор, – наверняка есть иголка, среди спящих псов наверняка есть один, которому я должен наступить на лапу, и если вытащить шило из мешка и выстрелить им в белый свет, оно обязательно воткнется в паршивую овцу!»
Глава 7
Коттедж, где жила миссис Макгинти, находился в нескольких шагах от автобусной остановки. На крылечке играли двое детей. Один грыз червивое с виду яблоко, другой кричал и колотил в дверь оловянным подносом. Оба были предельно счастливы.
Пуаро внес в шум и свою лепту, решительно постучав в дверь.
Из-за угла дома выглянула женщина. На ней был цветастый халат, волосы нечесаны.
– Прекрати, Эрни, – сказала она.
– Не хочу, – ответил Эрни и продолжал стучать дальше.
Пуаро сошел со ступенек и направился к углу дома.
– Никакой управы нет на этих детей, верно? – сказала женщина.
Пуаро считал, что управу найти можно, но высказывать свое мнение остерегся.
Они прошли к задней двери.
– Переднюю дверь я держу запертой, сэр. Проходите, пожалуйста.
Через очень грязную судомойню Пуаро проследовал в еще более грязную кухню.
– Ее убили не здесь, – сообщила женщина. – В гостиной.
Пуаро от неожиданности моргнул.
– Вы ведь насчет этого, верно? Вы иностранец, что остановился у Саммерхейзов?
– Так вам обо мне все известно? – спросил Пуаро с сияющей улыбкой. – Да, вы правы, миссис…
– Киддл. Муж у меня штукатур. Четыре месяца назад мы сюда въехали. Раньше-то жили с матерью Берта… Некоторые так говорили: «Неужто ты поселишься в доме, где человека убили?» А я им на это: «Какой-никакой, а дом, все лучше, чем ютиться в задней комнатенке и спать на двух креслах». Жилья не хватает, прямо беда, верно? А живем мы тут безо всяких хлопот. Есть такое поверье: если в доме кого убили, привидения так и шастают по дому. А у нас все тихо! Показать, где это случилось?
Пуаро согласно кивнул, чувствуя себя как турист на экскурсии.
Миссис Киддл ввела его в небольшую комнату, заставленную тяжелой дубовой мебелью. Вид у комнаты, в отличие от остальной части дома, был нежилой.
– Тут она лежала, на полу, с разбитым затылком. Миссис Эллиот сама едва не окочурилась. Это ведь она нашла ее – она и Ларкин, из кооператива, хлеб привозит. А деньги забрали сверху. Идемте, покажу.
Вслед за миссис Киддл Пуаро поднялся по лестнице и вошел в спальню, где находились громоздкий комод, никелированная кровать, несколько стульев и великое множество детской одежды, влажной и сухой.
– Она держала их здесь, – с гордостью сообщила миссис Киддл.
Пуаро огляделся. Трудно представить, что здесь, где бездумно била ключом жизнь, когда-то коротала дни аккуратная старушка, содержавшая свое жилище в чистоте и порядке. Здесь жила и почивала миссис Макгинти.
– Это не ее мебель, надо полагать?
– Нет, что вы. Весь ее скарб увезла ее племянница из Каллавона.
От миссис Макгинти здесь не осталось и следа. На ее территории победно обосновалось семейство Киддл. Жизнь вытеснила смерть.
Снизу донесся пронзительный детский вопль.
– Малышка проснулась, – пояснила миссис Киддл, хотя это и так было ясно.
Она кинулась вниз по лестнице, и Пуаро последовал за ней.
Здесь ему делать было нечего.
Он решил зайти к соседям.
– Да, сэр, ее нашла я.
Миссис Эллиот словно вещала с подмостков. Дом ее поражал чистотой, строгостью и порядком. Мысль о подмостках навевала лишь сама миссис Эллиот, сухопарая темноволосая особа, ибо рассказывала она о событии, прославившем ее на всю округу.
– Ларкин, булочник, пришел и постучал в мою дверь. «Миссис Макгинти, – говорит он, – не подает никаких признаков жизни. Уж не заболела ли?» Я и сама подумала – а что, вполне возможно. Возраст есть возраст, молодой ее не назовешь. У нее бывает сильное сердцебиение, сама мне говорила. Вдруг, думаю, удар человека хватил? Ну, я сразу к ней – их там двое мужчин, ясно, что в спальню к женщине им заходить неудобно.