— Прости меня, — всхлипнула Сара.
— Ничего. Ты как, в порядке?
— Нет. — Уткнувшись ему в плечо, она продолжала мотать головой, пока не успокоилась.
— Что с тобой? — Он заглянул ей в лицо.
— Просто дура, — выговорила она с трудом.
— Никакая ты не дура.
Он тихонько потянул ее за руку, они опустились на траву и какое-то время так и сидели рядком: Ричард, Сара, а посередине — пес. В последние дни это превратилось в ходячую шутку — даже в постели Макс так и норовил затесаться между ними.
— Я смогу, я знаю, что смогу, — сказала наконец Сара, и Ричард впервые испытал острый приступ страха. Нет, это было больше чем страх. Что же? Сердце его ухнуло куда-то вниз и вернулось на место. Он прислушался к собственным ощущениям. Вожделение, никогда не покидавшее его в присутствии Сары, смешанное с ужасом. Именно так.
Сара схватила его за руку. Хоть маникюр в порядке — лак слезами не смоешь, порадовалась она, глядя на свои розовые ногти. И повторила:
— Я смогу.
Взгляд ее напоминал взгляд бездомной собаки, которую подобрали на улице, — Ричарду не раз приходилось такое видеть. Он едва не расплакался, но за него это с готовностью сделала Сара.
— Я совсем с ума сошла. Дура несчастная. Прости.
— Это нервы, — предположил он.
Как было бы просто, если бы все можно было объяснить с точки зрения медицины! В медицине Ричард кое-что смыслил. И в физиологии тоже. Зато другие, более тонкие материи приводили его в замешательство.
— Где ты была все это время? — осторожно спросил он. — Не здесь же?
Сара вздохнула и покачала головой:
— Пряталась. Когда-нибудь я тебе обязательно все расскажу, — попробовала отшутиться она.
— Очень на это надеюсь.
Высмотрев поблизости кроличью нору, Макс наконец оставил их наедине.
— Который час? — спросила она со вздохом.
— Неважно.
— Они до сих пор меня ждут? Как родители?
— Нормально.
Чтобы показать, что спешить некуда, Ричард небрежно откинулся на траву и принял непринужденную позу.
— Кстати, платье — просто чудо!
Сара улыбнулась. Она и думать забыла, что это то самое загадочное платье, ее свадебный секрет, сплошные тайны и недомолвки.
Она вдруг вспомнила о запахе изо рта:
— О-о…
Ричард подался к ней, чтобы помочь.
— Нет-нет, уже не тошнит. Я хотела сказать, от меня, наверное, ужасно воняет.
— Просто тебе надо почистить зубы.
— Это точно.
— И ни о чем не волнуйся. Ты замечательно выглядишь. Ты просто…
Ричард на мгновение замер, глядя на Сару. Солнечное сияние светлым нимбом обрамляло белокурую голову, и даже ее туфельки повергали его в священный трепет — было что-то неуловимо чарующее в этих крошечных бантиках. Сара была воплощением бесконечной женственности — всегда и во всем, даже тогда, в необъятном конференц — зале на берегу Темзы, облаченная в строгий костюм.
— Ты прекрасна.
Сара взяла его за руку.
— Только запах как из помойки, — пошутила она. — Ты прав, мне надо привести себя в порядок. Макс, домой!
И они зашагали в сторону сада — мужчина, женщина и собака. А ведь еще немного — и они станут «мужем, женой и собакой». Сара опять похолодела. Ну и пусть. Чем скорее, тем лучше.
Родителей они застали в саду за чаем.
Сара заговорила первой:
— Я готова. Ради бога извините, мне так стыдно. Мне стало плохо… — она махнула рукой в сторону кабинок.
— Отравление, — констатировал отец Ричарда, — так и есть. Это всё вчерашние устрицы.
— Наверняка устрицы, — поддакнул Ричард.
— А мы уж беспокоились — вдруг это из-за контактных линз? Обычно Сара очки носит, а сегодня линзы надела ради свадьбы. На некоторых это плохо сказывается.
Сара лишь вздохнула:
— Простите, мне нужно в ванную. Ричард покосился на родителей. Судя по всему, эти четверо успели выпить не одну чашку чая за пересудами и пришли к выводу, что Сара вполне могла просто — напросто сбежать. Он сделал вид, что не замечает их многозначительных взглядов.
— Я тебя жду, — произнес он ей вслед, и четыре пары глаз обратились на Сару, бредущую в сторону дома.
Повисла неловкая пауза, потом все вдруг загалдели разом.
— Пойду, пожалуй, в дом, — сказал отец Ричарда.
— Отнесу пока чашки, — подхватила мать Сары.
— Увидимся, — ответил Ричард.
— Да-а, — в очередной раз поразился мистер Кеннеди, поглядывая на часы, — а в Англии глубокая ночь. Храпели бы сейчас без задних ног с грелкой под мышкой.