Дикие жеребцы больше не преследовали благородных странников. Возможно, их напугала внезапная гибель вожака. Теперь должно было пройти некоторое время, прежде чем из их среды выделился бы новый вожак, за которым мустанги безоговорочно последуют, куда бы он их ни повел. А, возможно, им помешал труп вожака, загородивший путь в то единственное место, где расстояние между краями оврага было наиболее узким.
Как бы там ни было, сбылось наилучшее предположение Джерри. Мустанги не решились перескочить через овраг. Напротив, табун уже разворачивался, чтобы мчаться в другую сторону, подальше от этого печального места. Мышонок мог спокойно скакать за своим спутником.
Он догнал Тома у самой кромки берега. Том сидел в седле. Он не находил слов, чтобы выразить Джерри свою благодарность.
– Опасность миновала, – спокойно сказал Джерри, подъезжая к реке и спрыгивая на землю. – Тяжеловатым выдалось начало дня, но мы оказались на высоте.
– Джерри, ты... – не найдя нужного слова, Том спрыгнул с седла, подошел к другу и крепко обнял его. – Молодчина!
– Пустяки, – с деланным равнодушием, хотя сердце в груди у него бешено колотилось от радости, пожал плечами Джерри. – Я просто старался вести себя, как подобает истинному благородному страннику.
– Да знаешь ли ты, что вместе мы в состоянии горы свернуть! – воскликнул Том, давая выход переполнявшим его чувствам.
– Горы подождут, – урезонил друга Джерри. – А вот наши лошади – нет. Давай распряжем их и пустим попастись. Да и самим не мешало бы хорошенько подкрепиться. От этой скачки с препятствиями у меня пробудился зверский аппетит.
Глава 10
Укрощение строптивой лошади
Пообедав и слегка передохнув, друзья с новыми силами пустились в дальнейшие странствия.
Очень скоро однообразный пейзаж южной прерии, который успел порядком приесться благородным странникам, сменился живописными местами, которые теперь встречались друзьям все чаще и чаще. В тех местах большая река под названием Ореховая как раз собирала свои воды из сотни источников и ручейков, испещрявших плоский ландшафт прерии, словно ветви огромного дерева.
Том и Джерри ехали по холмистой прерии, в которой то там, то тут виднелись красивые дубовые и ореховые рощи, сливающиеся вдоль берегов в сплошные зеленые массивы леса. Местами лес сменялся густыми зарослями, где среди всевозможных видов акаций росли копайский бальзам и креозотовый кустарник, дикое алоэ и экзотическое растение цереус, толстые кактусы и древовидные юкка.
– Ах, Джерри, как жаль, что мы с тобой не ботаники! – не удержался Том от восхищенного возгласа. – Сколько привлекательного здесь!
– Какое счастье, что мы не земледельцы! Земля здесь довольно скудная, – с практической точки зрения оценил местность мышонок.
– Ты только посмотри, с какой гордостью цереус раскрывает свои огромные цветы! По цвету они словно восковые. А как прекрасен фукиер! Как высоко поднялся он над кустарником! Как величественно разбрасывает, словно развернутый флаг, великолепное алое соцветие! Я и в самом деле жалею о том, что мы не ботаники по образованию!
– Какое уж там образование, – проворчал Джерри. – Думается мне, правда, чтобы просто любить природу, не обязательно быть ботаником.
– Ах, какая великолепная штука – жизнь! – не уставал восторгаться Том, – Стоило родиться на свет, чтобы увидеть всю эту красоту.
Джерри молча согласился с другом. А, может, просто промолчал.
Спустя пару часов благородные странники уже ехали по плодородным местам, где почва богата известняком и черноземом. Там росли индейское мыльное дерево и вязы, ореховое дерево и дубы с пышной листвой, кипарисы и тополя. Эти леса переливались всеми оттенками зелени.
В кристально чистых ручьях, мимо которых проезжали Том и Джерри, отражалась сапфировая синева неба. То и дело в лесных зарослях мелькали кролики. Немного реже попадались на глаза дикие свиньи, хорьки и суслики.
Красивые пестрые птицы оживляли ландшафт. Шурша крыльями, взвивались к небу перепела. Парил в воздухе королевский гриф. Огромный дикий индюк грел на солнце свою блестящую грудь у опушки ореховой рощи. Среди перистых акаций мелькал длинный, похожий на ножницы хвост птицы-портнихи, которую местные охотники называли «райской птичкой».
Великолепные бабочки порхали в воздухе, широко расправив разноцветные крылья. Некоторые из них отдыхали на цветках и тогда казались их лепестками. Среди цветущих кустарников жужжали бархатистые пчелы, оспаривая право на сладкий сок цветов у птиц колибри, которые почти не уступали им по величине.