Ну зачем, зачем мальчишкам на третьей сотне лет эти глупые пикировки? Ясно же и коту: в их-то годы давно пора подумать о спасении. Времени-то осталось! И то повезло, что досюда дожили.
Что дожили, это, конечно чудо. Но Господом ли оно произведено, или дьяволом с Божьего попущения, вот это вопрос. Кстати...
Кстати, этот-то вопрос и пытались прояснять спорщики, пришла я к неожиданному выводу. Неужели Том прав, и вся необычная молодость облика Гарри...
Нет, не может быть. Не станет же американский народ выбирать в сенат окаянных слуг дьявола!..
- Уши вянут от этого мракобесия! - фыркал меж тем Поттер.
- Вот! Я же говорил, что власть у дьявола непрочна: уши уже вянут...
Хотя оба были неправы. Не вяли у Гарри уши. Крепко сидели, прекрасно видные из-под короткой причёски, прекрасно держали круглые очки. Но чего не скажешь в пылу спора? Или всё-таки вянут, но нам не видно?
- А ты весь завял! - нашёлся Гарри Поттер. - Весь, от макушки, до штопанных ботинок. Погляди на себя, великолепный Том Сойер, который издевался над отличниками учёбы и поведения? Где оно, великолепие? Нет его! Было, да состарилось!..
Тирада была рассчитана на полное подавление, после которого не зазорно удалиться с высоко поднятой головой, что бы тебе не кричал вслед побывавший на лопатках противник. Но Том такие уловки просекал с детства и знал, что дослушивать их не стоит, надо на середине перебивать. Да погромче, да поэнергичнее.
- Объясни-ка нам, вялоухий сенатор, что ты забыл в нашем городе? - внезапно выпалил Том, выкручиваясь из охранничьих лап. - Подписи пришёл собмрать? Не верю! Мало ли городов в Соединённых Штатах, где такому щёголю, как ты, любую бумажку подпишут? Статую своей Хилари пристроить? Тоже мелковато! Ты пришёл ко мне, Гарри Поттер! Ко мне - из-за глупой детской своей обиды!..
Сенатор Поттер, конечно, тоже не лыком шит. Перебивал Тома раза два. Справедливо заметил, что лишние статуи святых никакому городу не мешали, тут же несправедливо заметил, что ради свержения памятника врагу Соединённых Штатов ему не жаль отлить из бронзы лишнюю копию Хилари. А ещё похвастался, что имел счастье учиться в Гарварде, и счастье было такого свойства, что впору забыть и простить всех необразованных обидчиков-хулиганов.
- Что же не простил-то? - сыронизировал Том. - Что же помнил и зубами скрипел? Ах, не скрипел? Вот ты дожил до преклонных лет, но так и не повзрослел - из-за кого?
Странный вопрос. А из-за кого не повзрослел сам Том Сойер?
Пикировка продолжалась на повышенных тонах, и дошла бы до рукоприкладства, в котором Гарри с поддержкой охраны всыпал бы Тому по первое число, а на закуску подал иск о нападении на сенатора. Но тут я взмолилась к Бену.
Шериф понял меня и сжалился. Прокашлявшись, сказал:
- На правах местной полицейской власти я забираю задержанного до выяснения всех обстоятельств. Посидит пока у меня под замком. Честь имею, господа.
Пока всё? Но слишком уж кривой улыбкой Гарри провожал Тома. Надо же сохраниться такой лютой ненависти - кошмар! И я решилась за Тома попросить...
- Вообще-то я занят, - бросил мне на ходу сенатор, - но если дело срочное, Бекки, изложи его сейчас, по дороге к церкви. Я хотел бы успеть на завершение молебна.
Я, как дурочка, засеменила рядом, рассказывая о Томе, что он человек в сущности добрый, просто невменяемый и, как сейчас говорят, неадекватный... Гарри не слушал.
Сюда бы толику моего былого женского обаяния. Увы, таким древним старухам, как я, лучше держаться прямо, без обезьяньих ужимок.
Или стоило, за неимением других возможностей, хоть насмешить сенатора? Но я ему даже не смешна.
Проходя по площади, он внимательно рассматривал новую статую у фонтана. Мне и самой она сразу показалась странной, так что стоит ли его винить?
Женская фигура стояла на коленях между четырёх причудливо изогнутых столбов. Подойдя, я узнала в них ноги коня от предыдущего конного памятника, и едва-едва удержалась не хихикнуть.
Генерала Ли свергли не бесследно. Конские ноги так и не отодрали. А прилично ли святой молиться между конскими ногами? Кому или чему она там молится?
- А что, св. Хилари - покровительница лошадей? - спросил кто-то из толпы.
- Да сама она лошадь, - заржал какой-то юный насмешник без стыда и совести.
- Не лошадь. Боа констриктор, - машинально проговорился Гарри. По всему, хвастовство мёртвой латынью у него в крови.
Я сделала вид, что не расслышала. Господь позволил притворство ради соблюдения прилитчий.
Но, пока я делала безразличный вид, меня посетила и вовсе странная идея, вернее, воспоминание.
Кто-то когда-то мне говорил, что св. Хилари в прошлой жизни была говорящей змеёй. Разумеется, это глупость, у христианских святых не может быть прошлых воплощений. То-то я и подняла на смех газетчикову жену Салли, которая такое ляпнула...
Тьфу ты! Ребекка, не отвлекайся, сказала я себе. Ты просила снисхождения к Тому - вот и проси его дальше.
Но поздно: сенатор Поттер подошёл к церкви.
- Зачем, зачем ты к нам только приехал, Гарри! - в отчаянии воскликнула я.
Он обернулся и со страдальческой гримасой прикоснулся к раскинувшемуся на лбу давнему следу от табуретки.
- Шрам не болел уже девятнадцать лет, - глухо сказал он. - Всё было хорошо, пока... - не договорив, он шагнул в угодливо распахнутые ворота церкви.
Последним его словом, сказанным мне, так и осталось "пока". Будто попрощался.
* * *
Кажется, я отчаялась. Ибо не стала ожидать сенатора Поттера после молебна, молча пошла домой.
У самого дома встретила двоих собутыльников Тома. Поняла: старый бродяга Гекльберри Финн и черномазый афроамериканец Джимми прослышали об обещанном бочонке виски, а то зачем бы им ограду подпирать. В руках у Гека был мешок, и пах тот мешок, мягко говоря, прескверно.
- Миссис Ребекка, - сказал Гекльберри, - мы ожидаем Томми, а его всё нет...
- А, вы ещё не знаете? - вздохнула я. - Он в обезьяннике у шерифа Роджерса.
- Жаль, - пригорюнился Гек, - а я ему как раз дохлую кошку нашёл. Он очень просил. Может, вы ему передадите?
Ещё чего!
- Не понадобится Тому дохлая кошка, - покачала головой я. - Он уже поймал живую и здоровую. Но и с ней у него дело не выгорело.
- А можно мы её здесь, на заборчике оставим?
- Нет, - возразила я как можно более односложно.
Тут Джим принялся Геку что-то шептать, оба откланялись и (вот чудеса) ни словом не обмолвившись насчёт виски, потащились в ту сторону, где у шерифа обезьянник.
* * *
Финалу истории я свидетелем не была. Не мудрено, ведь в моём-то возрасте лишних походов на кладбище поневоле избегаешь. Подумаешь, там меня заждались.
А ведь решающая битва Тома Сойера и Гарри Поттера состоялась именно там, среди среди простеньких могилок и дорогих склепов. Как оба там очутились - Бог весть, но за Тома перед шерифом Беном будто бы поручились его старые приятели Гек и Джим, а сенатор Гарри сумел улизнуть со званного вечера у мэра так мастерски, что хватились его лишь к утру.
Встреча началась обычно: со взаимных оскорблений, переходящих в угрозы. Том кричал Гарри: 'Ты мертвец!'. Гарри отвечал: 'От мертвеца слышу'. Какие-то смыслы в тех словах угадывались, но прячущимся за кустами Геку и Джиму было невдомёк, о чём это: о том ли, что оппоненту не выжить, или о том, что он и так неживой.