Не видно ни зги.
Огромный вихрь пыли окружал ее. Она закричала: «Фонари! Факелы!» — даже не уверенная, слышат ли ее.
Стало светло; отчасти от света фонарей, принесенных вооруженными солдатами, отчасти от охваченного ревущими языками пламени отверстия в стене перед ними. Мимо нее неслась толпа, она хлопала людей по плечам, побуждая их бежать туда, вниз по переулку; Герен и Анжелотти рядом с ней кричали, обращаясь к своим. Алебардщиков возглавляли Оксфорд с братом; лица у всех искажены, все вопят разинутыми ртами, но для нее наступила глухая тишина.
Пыль начала оседать.
У входа в боковой переулок Аш оказалась во главе толпы; она резко выбросила руку вверх, призывая их остановиться. За ней толпились и подталкивали ее вперед.
Слева и справа не стало стен домов. Как будто какой-то великан просунул морду вперед и откусил от стен большую дыру. Не стало большей части дороги, а в месте, где были бочки, теперь образовался большой провал.
А перед ней — пустое воздушное пространство.
Дыра в стене Цитадели.
Исчез большой кусок кирпичной кладки, а по краям провала болтались разорванные блоки, а за ними — черная пустота, а там, дальше — море, северное море и дорога домой.
Дом Леофрика горел. Одна сторона переулка исчезла, на этом месте теперь были камни, щебень, балки, обломки бревен и мебели, мужчины в белых одеждах ругались и кричали, женщина в железном ошейнике кашляла, сплевывая кровь себе на юбку, разбитая мозаика с изображением Медведя и Древа, обуглившиеся догорающие обломки.
— Занять первый этаж! Обезопасить окна! — завопила Аш. Каррачи кивнул, помчался вперед. К ней только-только начал возвращаться слух, и это сопровождалось тонким резким свистом.
— Мы в здании! — Каррачи был снова рядом, возле Аш ухмылялось его вспотевшее, черное от пыли лицо. — Лучники Герена заняли позиции у окон, выходящих во двор! Аркебузы тоже там!
— Томас Рочестер, держи круговую оборону! Я иду! Наступил момент, когда не ощущаешь тесноты доспехов, тело способно на все в опьянении боя. Эскорт командира — Эвен Хью и его копейщики плечом к плечу плотно обступили ее. Томас Морган наклонил шест знамени Льва Лазоревого, когда она двинулась вперед, за толпой орущих солдат; через развалины фундамента стены, еще горячие и светящиеся от следов пороха и догорающих обрывков ткани, в просторный зал, где большие щиты теперь были подняты и загораживали разбитые окна в обрамлении каменного кружева; здесь Герен аб Морган большими шагами расхаживал за рядами своих лучников и аркебузиров; Джон де Вир сражался во главе своих солдат…
На ее глазах все было кончено: не менее дюжины солдат в кольчугах и белых одеждах повержены, один сложился пополам над клинком де Вира, и из него на мозаичный пол посыпались розовые потроха; Каррачи опустил свою алебарду прямо на шлем назира, разрубив металлический шлем, и жертва камнем рухнула на пол. Пленных не брали.
У ее ног лежал другой назир, мертвый или без сознания, рот его был полон крови.
Аш заметила, что впервые в бою всматривается в лица врагов, но эти все были ей незнакомы.
У нее сильно болели уши. Граф Оксфорд что-то прокричал, подняв руку в сверкающей перчатке, и солдаты, громыхая сапогами, пересекли зал и заняли позицию по обе стороны двери.
— Лестница! — крикнула Аш, подходя к де Виру, и шаги по крыше наверху заставили ее взглянуть наверх. — За этой дверью лестничный проем!
— Где главный пушкарь?
— Анжелотти!
Итальянский пушкарь по обломкам кирпичей прибежал в сопровождении людей с факелами. Аш оглядела пещеру с разбитыми каменными стенами, которая когда-то была комнатой, драпировки на стенах догорали, пол стал скользким от крови и испражнений.
— Гранаты!
— Несут уже!
— Всем прочь от двери! — закричала Аш. Дверь — каменный блок старинного устройства, скользящий на металлических шарнирах. Такая дверь выдержит взрыв. — Давай!
Сбежалось не менее десятка пушкарей отряда, де Вир заставил алебардщиков оттянуть каменную дверь; десяток лучников прицелились к дверному проему, и Аш почувствовала, как чья-то рука вдруг ударила ее по нагруднику, отталкивая назад.
Из открытой двери хлынула туча стрел — снизу, с лестницы, из-за угла, — и она машинально пригнула голову, улыбаясь Эвену Хью. К ней одновременно подбежали из дальнего конца комнаты связной от Герена и с другой стороны — Дикон де Вир.
— Двор очищен! — сообщил гонец.
Она рискнула выглянуть из окна в каменной стене — во дворе пыль, обломки булыжников; а под окнами, на плитках двора два-три распростертых тела в кольчуге и белых верхних одеждах, надетых поверх доспехов. С каменных рам окон сыпалась пыль от попадания в них стрел с черным оперением.
С противоположной стороны большого внутреннего двора какой-то назир болезненным голосом скрипел приказы.
— Пусть так и остается! Не тратить стрел! Нам надо будет еще выбираться отсюда. Что, Дикон?
— Там, в дальнем конце лестничного проема, у них открыта дверь, и они стреляют из дальнего конца той комнаты!
— Ну на фига нам теперь хорошие манеры, — на ее почерневшем лице блестели белые зубы, на губах — циничная ухмылка, голос сиплый, в ушах звон, лицо похолодело от ветра, несущего пыль по разрушенной комнате, от этого ветра теперь было не заслониться — не было даже городской стены. — Швыряйте гранаты! И захлопните эту гребану ю дверь!
Команда Анжелотти зажгла запалы и покатила брызгающие искрами бочонки по полу через комнату к лестничному проему. Де Вир вместе с ее людьми прижался плечом к каменной двери: все нажали на нее одновременно.
Металлические шарниры взвизгнули и застряли.
Дверь открылась на три четверти, и ее заклинило.
Срывая горло, Аш закричала: «ЛОЖИСЬ!» — и упала ничком на острые обломки камней.
Всем телом она ощутила, как ее подбросило на воздух взрывом. Еще два взрыва последовали сразу после первого; Эвен Хью в своей куртке на подкладке чуть не задушил ее, упав сверху и прикрывая ей спину в доспехе; и тут же она опять оказалась на ногах рядом с валлийцем; они перебрались через обломки в другой конец комнаты, лучники, громко ругаясь, поднимались с пола из-под окон, Джон де Вир и с ним трое копейщиков тоже встали с пола, Флора спешно и сердито забинтовывала раненого — тот визжал, лицо ее было грязным и сосредоточенным; и Аш побежала в тот конец комнаты, где была дверь.
— СУКА ГЛУХАЯ! — крикнул ей в ухо Эвен Хью.
— Кто-то же должен это сделать!
Чувствуя, как под металлическим наустником ее разбирает смех, уже не замечая, что латы впиваются в тело, Аш с шумом вылетела через отверстие между дверью и стеной на широкие ступеньки лестничного пролета, во тьму, освещаемую только горящими факелами из комнаты напротив, и прямо перед ней какой-то человек прицелился в нее.
Она отметила шлем в форме желудя, кольчугу, развевающуюся мантию и в руке — поднятый меч. Мгновенно узнаваемый силуэт врага. Она уже двигалась, обеими руками подняв над головой меч; ее руки сами взметнули клинок и рубанули вниз по четкой, выписанной дуге — прямо на его поднятую руку.
Она не разрезала его кольчугу: склепанные звенья амортизировали остроту клинка. Но под рукавом кольчуги, от силы ее удара, раздробился его локтевой сустав.
Он пронзительно заорал — от боли или от гнева?
Кто тут с ним? Кто прячется за ним?
Ощутив дрожь от удара через свои кольчужные рукавицы и камзол, Аш резко бросила свой клинок вниз, ткнула куда-то и снова подняла его вверх; еще раз бросила его вниз, не тратя ни секунды на размышления; она с силой вонзила в него клинок, попав в сочленение между шлемом и бездействующей рукой, которую удерживала только кольчуга между шеей и плечом.
И снова, и снова, безотчетно хрюкая, она наносила удар за ударом; она быстро свалила его, вкладывая в эти удары всю свою природную жестокость. Он свалился мертвым задолго до того, как Аш перестала убивать его; и вот она остановилась, готовая к встрече со следующим…