Аш ковырнула пальцем босой ноги пыль, набившуюся в щель между камнями площадки.
— Нас слишком мало. Слишком мало!
— Аш, перестань. Перестань! С кем ты говоришь?
— В этом случае следует отступить и начать переговоры.
— Что толку мне-то говорить! Что я могу сделать? Я же ничего не могу!
Ричард завизжал:
— Что «говорить»? Ты кому говоришь?
На долгие мгновенья все застыло. Потом отряд, а следом и люди герцога столкнулись с первой шеренгой вражеского полка. Флаги закачались и упали, лепестки маков взметнулись красным облаком; грохот, скрежет железа, вопли, хриплые выкрики командиров, пронзительный визг дудок — все смешалось внизу, в какой-нибудь сотне ярдов от колокольни.
— Ты сказал… я тебя слышу! — Аш круглыми глазами уставилась в бледное лицо Ричарда, — Я слышала… кто-то говорил!.. Кто это?!
Строй войска великого герцога завязался узлами. Вместо устремленного вперед клина — кучки рыцарей, столпившихся вокруг знаменосцев. В тучах пыли, окрашенных в красное рассветным солнцем, главный полк армии Сиятельнейшей Невесты Моря начал продвигаться вперед. В воздухе засвистели стрелы.
— Но ведь кто-то говорил… — каменный парапет ударил ее по лицу. Кровь залила верхнюю губу. Аш поднесла руку к носу и вскрикнула от боли. Растопыренные пальцы ладони тряслись у нее перед глазами.
Все ее тело гудело, небо, не выдержав грохота, валилось наземь. Аш стиснула виски ладонями. В ушах стоял тонкий пронзительный вой. Перед ней маячило белое лицо Ричарда с винно-красным пятном на щеке и широко разинутым ртом, но его вопль едва доносился до нее сквозь звон в ушах.
Угол каменного парапета беззвучно опрокинулся. Прямо перед ней распахнулась пустота. Аш упала на четвереньки. Над ухом что-то протяжно прожужжало, звук был достаточно долог, чтобы ее полуоглохшее ухо успело уловить его. Мальчик стоял над ней, бессильно опустив руки. Он смотрел поверх головы Аш на остатки разбитой колокольни. Коленки под разноцветными штанинами дрожали. Кончик двуцветного гульфика пропитался мочой. Сочное хлюпанье свидетельствовало, что парень наложил в штаны. Аш взглянула на него без презрения. Бывают случаи, когда расслабление кишечника свидетельствует о реалистичной оценке положения.
— Мортиры! Давай вниз! — Аш надеялась, что кричит во весь голос. Ухватив Ричарда за руку, девочка потянула его к лестнице.
Острый обломок камня ободрал ей колени. Глаза, только что смотревшие на солнце, видели только багровую пустоту. Она свалилась вниз, едва не разбив голову о стену лестничной шахты. Башмак Ричарда ударила ее по губе. Роняя кровь, сопли и слезы, Аш скатилась с колокольни и помчалась что было духу.
Пушечная пальба прекратилась, но, уже выглядывая из-за линии тележной стены, задыхаясь и всхлипывая от боли в груди, она увидела, что на месте, где стояла монастырская башня, осталась куча камней, да облако пыли над ними.
Сорок пять минут спустя обоз был объявлен трофеем победителя.
Аш сбежала, скрылась из виду, пошла вниз по реке.
Она искала.
Трупов осталось столько, что запах мертвечины можно было хлебать ложкой. Девочка зажимала рот и нос полотняным рукавом. Она старалась не наступать на лица убитых мужчин и мальчишек.
Мимо прошли мародеры, обиравшие мертвецов. Аш спряталась в мокрой красной пшенице. Грубые крестьянские голоса доносились словно издалека невнятной отрывистой мелодией.
От дневного жара щеки и нос обгорели. Икры, не прикрытые рубахой, тоже обожгло солнцем. Светлая кожа Аш плохо загорала и быстро краснела под яркими лучами. Девочка поднялась и снова нахлобучила на голову соломенную шляпу. Весь мир пропах дерьмом и падалью. Она беспрерывно сплевывала, пытаясь избавиться от вкуса блевотины во рту. Над землей поднималось знойное марево.
Кто-то из умирающих простонал: «Бартоломее!.. Бартоломео!..». Он молил взять его на тележку полкового хирурга. Мужчина, толкавший перед собой двухколесную тележку с длинными ручками, что-то проворчал и покачал головой.
Ричарда нет. Никого нет. Поле впереди выгорело на добрую милю. Вороны растаскивали куски мяса из-под конских доспехов. Если здесь и оставалось что-нибудь еще: ядра, тела, целые латы — все уже подобрали или разворовали.
Аш задыхаясь побежала обратно, туда, где в ямах горели костры. Ричард сидел в компании прачек. Увидев Аш, он вскочил и убежал.
Дальше девочка пошла медленно. Увидав знакомого канонира, схватила его за рукав и закричала, перекрикивая собственную глухоту:
— Где Гильом? Гильом Арнизо!
— В яме с известью.
— Что?
Оставшийся безоружным солдат пожал плечами и повернулся к ней. Она скорее угадала по движению губ, чем услышала:
— Умер и похоронен в яме с известью.
— Ах-х, — выдохнула Аш.
— Нет, — вмешался человек, сидевший у огня. — Они взяли его в плен. Чертовы «невесты» заполучили его.
— Ничего подобного, — сунулся третий, растопырив ладони. — У него в брюхе вот такая дырища. Но только «сиятельные» тут ни при чем. До него добрался кто-то из отряда великого герцога. Слишком много парень ему задолжал.
Аш пошла дальше.
Где бы ни разбивали лагерь, план его оставался одним и тем же. Она пробралась в самую середину, куда не часто захаживала прежде. Здесь девочка обнаружила изящного светловолосого мужчину, с тщательно вычищенными ногтями, но с перепачканным и встревоженным лицом. На его блестящие латы был накинут темно-зеленый плащ с золотой оторочкой. Один из помощников капитана — девочка знала его в лицо, но никогда не слыхала имени. Канониры между собой называли парня «Задери-плащ».
— Гильом Арнизо? — Молодой человек провел пальцами по пышно взбитой прическе. — Твой отец?
— Да, — не задумываясь, соврала Аш. Это она умела, и комок в горле растворился. — Он мне нужен! Скажите, где он?
Офицер уткнулся в список на листе пергамента.
— Арнизо. Вот. Захвачен в плен. Капитан ведет переговоры. Думаю, через несколько часов пленных обменяют.
Аш поблагодарила его, стараясь говорить сдержанно и спокойно, и вернулась на край лагеря, чтобы ждать.
Долину залили вечерние тени. Сладкая вонь трупов мешала дышать. Гильом не вернулся. Появились новые слухи: умер от ран, умер от чумы в лагере «невест моря», подписал контракт с «сиятельными» — за двойное жалованье, сбежал с каким-то благородным, вернулся на свою ферму в Наварре… Несколько недель Аш продолжала надеяться. Через полгода перестала.
Солнце легло на край небосклона. Пленники бесцельно слонялись среди палаток, чувствуя себя неуютно без привычного оружия. Воздух еще удерживал дневной зной. Нос Аш притерпелся к запаху разложения. Ричард потихоньку подкрался к Аш, когда та стояла, прислонившись спиной к колесу телеги. Знакомая прачка мазала ей желтоватые синяки на бедре настоем ведьмина ореха.
— Когда же нам скажут? — Ричард дрожал и сердито смотрел на Аш, словно она должна была знать. — Что будет с нами?
— С нами? — у девочки все еще звенело в ушах.
— Мы — часть военной добычи, — проворчала прачка. — Может, продадут в бордель.
— Я еще слишком молода, — возмутилась Аш.
— В самый раз.
— Демон! — пронзительно выкрикнул мальчишка. — Тебе демоны сказали, что нас разобьют! Это ты слышала голос демона! Тебя сжечь надо!
— Ричард!
Он убежал. Убежал по тропинке, которую протоптали солдаты в крестьянской пшенице, прочь от телег и фургонов.
— Никуда не денется. Очень уж он хорошенький, — заметила прачка, отбрасывая ветошь, и злорадно добавила: — Не хотела бы я быть на его месте. Да и на твоем тоже. Мало тебе шрамов, так ты еще и голоса слышишь… — Женщина суеверно сложила пальцы «рожками».
Аш откинула голову, глядя в бесконечную синеву. Пылинки над головой горели золотом. У нее ныл каждый мускул, болела разбитая коленка, вместо ногтя на мизинце ноги запеклась кровь. Девочка не чувствовала привычного блаженства после тяжелой работы. В животе у нее гуляли кишки.
— Не голоса, а голос. — Она лягнула босой ногой глиняный горшок со снадобьем. — Может, со мной говорил добрый Христос. Или святой.