— Извините, пожалуйста, это ошибка.
Вестибюль станции метро. Идут приезжие и Алёша.
Яркий свет, роспись потолков — всё поражает приезжих. На всё они смотрят восторженными глазами.
— Это дом или улица? — спрашивает Сашенька Алёшу.
— Это метро! — говорит он Серафиме Васильевне, подчёркнуто обращается к ней, а не к Сашеньке. — Посмотрите, как сделано! Всё москвичи построили!
Киоск «Союзпечати» вызывает у Серафимы Васильевны необычайный интерес. Она критическим взором оглядывает витрину, строго спрашивает продавца;
— А почему у вас детская литература лежит вместе с газетами?.. Ты ещё здесь, мальчик? — удивляется Серафима Васильевна, взглянув на Алёшу.
— Ну да, я вас жду, посажу вас в вагон, — отвечает Алёша.
— Мы пойдём медленно, будем всё осматривать, а ты иди. — Серафима Васильевна громко чихает. — Вот правда, иди, мальчик, куда тебе надо!
— Будьте здоровы! — вежливо говорит Алёша Серафиме Васильевне.
— Спасибо, — благодарит бабушка Сима. — Ты иди, а то устанешь мне желать здоровья. Как налетит на меня, так не меньше десяти раз.
— Это у вас носоглотка. Надо шалфеем, шалфей мягчит, — наставительно говорит Алёша. — Хотите, зайдите к нам. У моей мамы есть. Мы тут близко живём.
— Спасибо, нам некогда. У нас через три часа поезд. Видишь, Сашенька, какие гостеприимные дети в Москве.
Алёша смутился:
— Нам просто велят старушкам помогать.
— Я уж не такая старушка, — улыбается Серафима Васильевна. — Я человек немолодой, но вполне бодрый.
— Вы — бодрый? Что вы! Вы самая настоящая старушка.
Серафима Васильевна говорит уже недовольно:
— Пожалуйста, иди, мальчик!
Серафима Васильевна и Сашенька подходят к эскалатору.
— Я даже не знаю, как вы с эскалатора сойдёте, моя бабушка там чуть ногу не сломала. Вас нельзя пускать одну, — говорит Алёша. И покровительственно берёт Серафиму Васильевну под руку.
— Нет, ты меня, пожалуйста, не держи! — сердится Серафима Васильевна, желая отделаться от непрошеного покровителя. — Если хочешь, дай руку Сашеньке.
Алёша и приезжие выходят на платформу.
— Ну, вот я вас довёл! — говорит Алёша, собираясь уходить.
— Ой, сколько народу! — восклицает Сашенька. — Как же мы одни? Мы ведь нездешние!
— Ну чего ты боишься? — говорит Алёша.
Ему хочется идти на каток: ведь там его ждёт мастер спорта Ковалёва. Но, взглянув на растерявшуюся Сашеньку, он колеблется, не знает, как ему поступить. Вынимает из кармана листочек со своим расписанием.
— Пять часов — каток или прогулка. Ладно! Менять я имею право. Вместо катка будет прогулка. Поехали! — решительно говорит он обрадованной Сашеньке.
Из тоннеля появляется сверкающий огнями поезд, останавливается, распахиваются двери вагонов.
— Садитесь, садитесь! — командует Серафима Васильевна.
— Постойте! — вдруг, помрачнев, говорит Алёша.
Двери вагона захлопываются, поезд уходит.
— Вот что: я всё-таки пойду на каток… Меня там ждут, — меняет Алёша своё решение: как видно, не так-то легко отказаться от встречи с мастером спорта.
— Мальчик, какой у тебя странный характер! — рассердилась Серафима Васильевна. — Что ты нас задерживаешь?
Сашенька говорит укоризненно:
— Уходишь, москвич?
— Нет, — колеблется Алёша, — раз решил — надо до конца. — Просит Серафиму Васильевну: — Только подождите меня ровно пять минут, я позвоню из автомата Никите, пусть он предупредит Ковалёву, что я немного опоздаю.
— Нет, ждать тебя мы не можем! — говорит Серафима Васильевна. — У нас и так мало времени.
— Как хотите, — обиделся Алёша. — Но вы без меня дольше проездите! Тут везде переходы, даже москвичи запутываются.
— Бабушка, подождём его! — умоляет Саша. — Ну, бабушка!..
— Хорошо! Пять минут подождём, — уступает Серафима Васильевна огорчённой девочке. — Но ни секунды больше!
На блестящем льду катка фигуристка Ковалёва, фотография которой висит у Алёши в комнате, делает сложные пируэты.
— Ко мне тут не приходил мальчик? — спрашивает она у ребят.
— Нет, Екатерина Захаровна, — отвечает какая-то маленькая девочка, тоже вертясь на одной ножке.
Фигуристка подлетает к другой группе ребят, спрашивает мальчиков, среди которых стоит Никита.