— Похоже, ты меня испугался, старина! — рассмеялся Гарри Ли. — С чего бы это? Меня ведь ждут, кажется?
— Да, сэр. Конечно, сэр.
— Тогда в чем же дело? — Гарри отступил на шаг-другой и оглядел дом: солидное строение из красного кирпича, незатейливое, но явно добротное.
— Все тот же уродливый старый особняк, — заметил он. — Стоит и не рушится, что самое главное. Как поживает отец, Тресилиан?
— Не очень здоров, сэр. Большую часть времени проводит у себя, сэр, и почти не ходит по дому. Но для его возраста держится молодцом.
— Старый греховодник!
Гарри Ли вошел, позволил Тресилиану спять с себя шарф и свою замысловатую шляпу.
— А как поживает мой дорогой братец Альфред?
— Очень хорошо, сэр.
— Наверное, ждет не дождется меня, а? — усмехнулся Гарри.
— Конечно, сэр.
— А я сомневаюсь. Держу пари, что мое появление — для него сокрушительный удар. Мы с Альфредом никогда не ладили. По-прежнему почитываешь Библию, Тресилиан?
— Разумеется, сэр, когда есть время.
— Помнишь притчу о возвращении блудного сына? Другому брату это ничуть не понравилось! Вот и нашему домоседу Альфреду мое появление тоже не по душе, я уверен.
Тресилиан опустил глаза и ничего не ответил. Всем своим видом он выражал явное неодобрение.
— Ладно, пойдем, старина, — хлопнул его по плечу Гарри. — Надеюсь, меня ждет откормленный теленок! Веди меня прямо к нему.
— Пройдите сюда, в гостиную, сэр, — пробормотал Тресилиан. — Не знаю, где все в данную минуту… Меня не послали встретить вас, сэр, поскольку не было известно время вашего прибытия.
Гарри кивнул. Он шел вслед за Тресилианом, оглядываясь по сторонам.
— Все вещи вроде на своих местах, — заметил он. — По-моему, с тех пор, как я смотался из дома двадцать лет назад, ничего не изменилось.
Вместе с Тресилианом он дошел до гостиной.
— Пойду поищу мистера или миссис Альфред, — пробормотал старик и исчез.
Гарри Ли вошел в комнату и остановился на пороге, заметив, что кто-то сидит на подоконнике. Его глаза недоумевающе оглядели экзотическое существо с черноволосой головкой и кожей цвета свежих сливок.
— Господи! — произнес он. — Неужто вы седьмая и самая красивая жена моего отца?
Соскользнув с подоконника, Пилар подошла к нему.
— Меня зовут Пилар Эстравадос, — сказала она. — А вы, наверное, дядя Гарри, брат моей мамы?
Гарри не сводил с нее глаз.
— Вот, значит, кто ты! Дочь Дженни?
— Почему вы спросили меня, не седьмая ли я жена вашего отца? — сказала Пилар. — Неужели у него уже было шесть жен?
— Нет, по-моему, он был женат официально всего один раз, — засмеялся Гарри. — Значит, тебя зовут Пилар?
— Да.
— По правде говоря, Пилар я был поражен, увидев такое цветущее существо в этом склепе.
— В этом склепе…
— Именно склепе. Я всегда считал этот дом отвратительным! А теперь он мне кажется еще более мерзким, чем прежде!
— О нет, здесь очень красиво, — возразила Пилар. — Чудесная мебель, повсюду толстые ковры и полно украшений. Все такое добротное, такое богатое!
— В этом ты права, — усмехнулся Гарри и с удовольствием посмотрел на нее. — И знаешь, я даже но могу скрыть удовольствия, видя тебя здесь…
Он умолк, ибо в комнату быстрыми шагами вошла Лидия и направилась прямо к нему.
— Здравствуйте, Гарри! Я Лидия, жена Альфреда.
— Здравствуйте, Лидия! — Он протянул руку, мгновенно оценив ее умное, живое лицо и изящную походку — очень немногие женщины умеют красиво ходить.
Лидия в свою очередь тоже рассматривала его.
«Добрым его не назовешь, хотя и привлекательный на вид. Но доверять ему я бы не стала…» — думала она.
И сказала, улыбаясь!
— Как вам здесь нравится после стольких лет? Что-то изменилось или все как прежде?
— Все как прежде. — Он огляделся. — Эта комната обставлена заново?
— И не один раз.
— Я имею в виду — вами. Теперь она смотрится совсем по-иному.
— Надеюсь, да…
Внезапно он усмехнулся, и эта злорадная усмешка сразу напомнила ей старика наверху.
— Теперь в ней есть свой стиль! Помнится, старина Альфред женился на девушке, предки которой явились сюда с Вильгельмом Завоевателем.
— Вроде того, — улыбнулась Лидия. — Но с тех пор они порядком разорились.
— А как поживает старина Альфред? — спросил Гарри. — По-прежнему мирится со своим жалким положением?
— Понятия не имею, каким он вам покажется.
— А все остальные? Разбросаны по всей стране?