А в коридоре стоял интересный мужчина… Даже красивый, решила Пилар. Ей нравилось его темно-бронзовое лицо, нос с небольшой горбинкой, широкие плечи. Быстрее, чем любая молоденькая англичанка, Пилар сообразила, что мужчина восхищен ею. Она ни разу не посмотрела ему в лицо и тем не менее отлично знала, сколько раз он взглянул на нее и как он сам выглядит.
Все эти факты она отметила про себя, не проявляя особого волнения или любопытства. Она приехала из страны, где мужчины часто поглядывают на женщин, не делая из этого тайны. Интересно, англичанин ли он, подумала она и решила, что нет.
«Слишком живой и настоящий, чтобы быть англичанином, — пришла к выводу Пилар. — И притом светловолосый. Наверное, американец». Он был чем-то похож, подумалось ей, на героев фильмов о Диком Западе.
По коридору шел кондуктор:
— Первый ленч, леди и джентльмены. Первый ленч. Прошу занимать места.
У всех семерых пассажиров, что сидели в купе Пилар, оказались билеты на первый ленч. Они встали и вышли, купе сразу опустело, и стало тихо.
Пилар быстро закрыла окно, которое перед этим опустила воинственная седовласая дама, занимающая противоположный угол. Затем расположилась поудобнее и принялась смотреть из окна на северные пригороды Лондона. Она не повернула головы на звук открывшейся двери. Это был мужчина, что стоял в коридоре, и Пилар не сомневалась, что он вошел в купе с единственным намерением побеседовать с нею.
Она всерьез продолжала любоваться видами из окна.
— Может, вы хотите открыть окно? — спросил Стивен Фарр.
— Наоборот, я только что его закрыла, — сдержанно отозвалась Пилар.
Она свободно говорила по-английски, правда с небольшим акцентом.
Наступило молчание.
«Приятный голос. В нем чувствуется солнце… — думал Стивен. — И теплый, как летняя ночь…»
«Мне нравится его голос, — думала Пилар. — Звучный и сильный. Интересный мужчина, определенно интересный».
— Поезд переполнен, — заметил Стивен.
— О да. Люди уезжают из Лондона, потому что в городе так мрачно.
Воспитание, которое получила Пилар, отнюдь не запрещало ей разговаривать в поездах с незнакомыми мужчинами. Она не хуже других умела постоять за себя и не привыкла ни в чем себе отказывать.
Стивен родился не в Англии, и он не испытывал неловкости, вступая в разговор с молоденькой девушкой. Обладая открытым характером, он считал вполне естественным заговорить с тем, с кем ему хотелось.
Поэтому, ничуть не смущаясь, он улыбнулся и сказал:
— Лондон вам не понравился, правда?
— Ни капельки.
— Мне, между прочим, тоже.
— Значит, вы не англичанин? — спросила Пилар.
— Англичанин, но живу в Южной Африке.
— Тогда все понятно.
— Вы тоже из другой страны?
— Да, — кивнула Пилар. — Я из Испании.
Стивен сразу заинтересовался:
— Из Испании? Значит, вы испанка?
— Наполовину. Мама у меня англичанка. Поэтому я и говорю так хорошо по-английски.
— А как вы относитесь к войне? — спросил Стивен.
— Война — это ужасно. И печально. Она принесла столько разрушений!
— А на чьей вы стороне?
О политике Пилар рассуждать не любила. В деревне, где она выросла, объяснила она, войной мало интересовались.
— До нас она не дошла, понимаете? Мэр, офицер правительственной армии, естественно, был за правительство, а священник — за генерала Франко. Большинство же жителей занимались своими виноградниками, поэтому у них не было времени разбираться, кто прав и кто виноват.
— Значит, возле вас боев не было?
— Нет, — ответила Пилар. — Но я ездила по стране на машине, — добавила она, — и мне довелось видеть много разрушений. Я видела, как угодила бомба прямо в машину и та взорвалась. А другая бомба разрушила дом. Очень странно!
— Вот, значит, какое у вас представление о войне? — чуть криво улыбнулся Стивен Фарр.
— Да и неудобного тоже немало, — продолжала Пилар. — Вот, например, я хотела ехать дальше, а моего шофера убили.
— И вас это не огорчило? — Стивен пристально смотрел на нее.
Пилар широко распахнула большие темные глаза.
— Всем суждено умереть! Разве не так? Если смерть приходит с небес и сразу — раз и готово, — чем это хуже других смертей? Каждому суждено прожить определенное время и затем умереть. Так происходит во всем мире.
— Пацифистка из вас, по-моему, не получится, — рассмеялся Стивен Фарр.