Пуаро осмотрел окна. Как и сказал инспектор, одно было закрыто и заперто. Другое — поднято снизу дюйма на четыре. Солидная, оригинальной конструкции задвижка, известная много лет назад как средство защиты от грабителей, крепко удерживала его в этом положении.
— По словам дворецкого, — сказал Сагден, — это окно было открыто в любую погоду. Под ним постелен линолеум, чтобы в случае дождя на пол не капала вода, но такого не случалось, поскольку над окном еще и крыша.
Пуаро кивнул.
Он подошел к лежащему на полу телу и стал внимательно его разглядывать.
Губы старика, обнажая бескровные десны, словно растянулись в ухмылку. Пальцы были скрючены, как когти.
— Физически сильным он не выглядит!
— Тем не менее это был довольно выносливый человек, — заметил доктор. — Перенес такие болезни, от которых любой другой давно отдал бы душу.
Пуаро отвернулся от убитого и принялся рассматривать перевернутое тяжелое кресло красного дерева. Рядом лежал круглый стол, тоже красного дерева, и валялись осколки большой фарфоровой лампы, графина и двух стаканов, а чуть подальше валялись два стула. Случайно уцелевшее пресс-папье, несколько разбросанных книг, разлетевшаяся на куски большая японская ваза и опрокинутая бронзовая статуэтка обнаженной девушки завершали царивший в комнате хаос.
Пуаро склонился над всеми этими экспонатами, не дотрагиваясь, но внимательно их разглядывая. Он нахмурился, словно что-то его озадачило.
— Что вас удивило, Пуаро? — спросил начальник полиции.
— Такой тщедушный, сморщенный старик, — вздохнув, пробормотал Эркюль Пуаро, — и… все это.
Джонсон тоже был удивлен. Он повернулся и спросил сержанта, который уже занялся осмотром вещей:
— Есть отпечатки пальцев?
— Множество, по всей комнате.
— А на сейфе?
— Только отпечатки самого мистера Ли.
Джонсон обратился к доктору.
— А как насчет крови? — спросил он. — Ведь убийца и сам должен был запачкаться.
— Необязательно, — отозвался доктор. — Перерезана яремная вена, а она не так фонтанирует, как артерия.
— Понятно. И все-таки чересчур уж много крови.
— Да, это просто удивительно, — согласился Пуаро.
— Это о чем-нибудь вам говорит, мосье Пуаро? — почтительно спросил инспектор Сагден.
Пуаро огляделся и недоуменно покачал головой.
— Это похоже на какое-то исступление… — Помолчав секунду, он продолжал: — Да, именно исступление. И кровь… Здесь — как бы это сказать? — слишком ее много. Кровь на стульях, на столах, на ковре… Какой-то кровавый ритуал: кровь как символ мести? Возможно. Такой хрупкий старик, такой тщедушный, такой высохший, и тем не менее в нем столько крови…
Он умолк. Инспектор Сагден с округлившимися от удивления глазами произнес:
— Странно… Именно то же самое сказала и дама…
— Какая дама? — резко повернулся к нему Пуаро. — Что именно она сказала?
— Миссис Альфред Ли, — ответил Сагден. — Стоя вон там возле двери, она прошептала то же самое. Но я тогда не задумался над ее словами.
— Так что же она сказала?
— Что-то насчет того… Кто бы мог подумать, что в старике столько крови…
— «Ну кто бы подумал, что в старике столько крови!» Слова леди Макбет. Это интересно…
8
Альфред Ли и его жена вошли в небольшой кабинет, где их уже ждали Пуаро, Сагден и начальник полиции. Полковник Джонсон встал и шагнул им навстречу.
— Здравствуйте, мистер Ли! Мы с вами незнакомы, но вы, наверное, знаете, что я начальник полиции этого графства. Моя фамилия — Джонсон. Не могу выразить, как я огорчен случившимся.
Альфред — у него были глаза собаки, которой причинили боль, — хрипло произнес:
— Благодарю вас. Все это просто страшно. Я… Это моя жена.
— Мой муж крайне подавлен происшедшим. Собственно, мы все тоже, но он особенно, — спокойно объяснила Лидия.
Ее рука лежала на плече мужа.
— Прошу садиться, миссис Ли, — предложил полковник Джонсон. — Позвольте мне представить мосье Эркюля Пуаро.
Эркюль Пуаро поклонился, внимательно рассматривая обоих супругов.
Рука Лидии мягко надавила на плечо Альфреда.
— Садись, Альфред.
Альфред сел.
— Эркюль Пуаро… — пробормотал он, недоуменно потирая лоб.
— У полковника Джонсона к тебе множество вопросов, Альфред, — сказала Лидия Ли.