Он умолк. Дверь отворилась, и вошел Дэвид Ли.
12
Дэвид Ли был спокоен, даже слишком спокоен. Он подошел к столу и, взяв стул, сел, с мрачным любопытством глядя на полковника Джонсона.
Свет лампы, упав на прядь белокурых волос на лбу, еще больше подчеркивал изящный овал его лица. Он выглядел чересчур молодо для сына того сморщенного старика, который лежал убитым наверху.
— Итак, джентльмены, — сказал он, — чем я могу быть вам полезен?
— Насколько нам известно, — отозвался полковник Джонсон, — сегодня во второй половине дня вся семья собиралась у вашего отца в комнате?
— Да. Но ничего особенного в этом не было. То есть я хочу сказать, что это был не семейный совет.
— А что же это было?
— Отец был в скверном настроении, — спокойно продолжал Дэвид Ли. — Он был стар и болен. Приходится делать на это скидку. По-видимому, он собрал нас для того, чтобы… сорвать на нас свое плохое настроение.
— Вы помните, что он говорил?
— Да, в общем-то, глупости, — спокойно ответил Дэвид. — Он сказал, что мы бездельники, что среди нас нет ни одного настоящего мужчины! Сказал, что Пилар (это моя племянница из Испании) стоит любых двоих из нас вместе взятых. Он сказал… — Дэвид замолчал.
— Пожалуйста, мистер Ли, повторите, если можно, его слова, — попросил Пуаро.
— Он говорил довольно нелюбезно, — неохотно продолжал Дэвид. — Сказал, что наверняка где-то бродит но свету его сын, лучший, чем каждый из нас, хотя и незаконнорожденный…
Чувствовалось, что ему было явно неприятно повторять эти слова. Инспектор Сагден вдруг насторожился и подался вперед.
— Ваш отец сказал что-либо по поводу вашего брата, мистера Джорджа Ли?
— Джорджа? Не помню. Ах да, по-моему, он сказал, что вынужден сократить Джорджу материальную помощь. Джордж ужасно расстроился, покраснел как рак, стал лепетать, что не сможет свести концы с концами. Отец, не обращая на него внимания, подтвердил свое решение и посоветовал, чтобы жена Джорджа вела хозяйство поэкономнее. Это был довольно неприятный намек, ведь Джордж всегда отличался скупостью и считает каждый пенс. Магдалина же, наоборот, по-моему, любит транжирить деньги — у нее экстравагантные вкусы.
— Значит, она тоже была обижена? — спросил Пуаро.
— Да. Кроме того, отец высказался довольно по-хамски, упомянув, что она жила с морским офицером. Он, разумеется, имел в виду ее отца, но прозвучало это несколько двусмысленно. Магдалина вспыхнула, и она была права.
— Ваш отец сказал что-нибудь про свою покойную жену, вашу мать?
Кровь бросилась в лицо Дэвида. Руки его дрожали, и он стиснул пальцы.
— Да, сказал, — приглушенным голосом ответил он. — Он ее оскорбил.
— Что именно он сказал? — поинтересовался полковник Джонсон.
— Не помню. — Дэвид не захотел говорить. — Просто упомянул, и все.
— Ваша мать давно умерла? — тихо спросил Пуаро.
— Да. Я был еще подростком, — коротко ответил Дэвид.
— Она не была счастлива?
— Кто мог быть счастлив с таким человеком, как мой отец? — презрительно усмехнулся Дэвид. — Моя мать была святая. Он разбил ей сердце, и она умерла.
— Ваш отец, наверное, был очень опечален ее смертью? — продолжал Пуаро.
— Не знаю, — отрывисто сказал Дэвид. — Я ушел из дома. — И, помолчав, добавил: — Возможно, вам неизвестен тот факт, что до приезда сюда я не виделся с отцом почти двадцать лет. Поэтому, как вы понимаете, я ничего не знаю ни о его привычках, ни о его врагах, ни о том, что здесь вообще происходило без меня.
— Вы знали, что у вашего отца в сейфе хранилась ценная коллекция алмазов? — спросил полковник Джонсон.