— Hola, hola, hola.
Мистер Меккано передает меня миссис Меккано. Она подбрасывает меня к потолку, о который я бьюсь головой, а миссис Меккано ловит меня на лету и говорит:
— Hola, мой сладенький английский лучок. Hola.
Я киваю. Я хочу, чтобы меня опустили на пол.
Миссис Меккано опускает меня на пол. Я поправляю рубашку, которая задралась. Закрываю живот. У меня почти нет живота, а если сравнить с животом мистера Меккано, то его и нет вовсе.
Марко Меккано улыбается мне и говорит:
— Pesaroso. Excusa.
Я пожимаю плечами. Вообще не понимаю, что он хочет сказать.
Марко Меккано показывает на потолок, о который я только что ударился головой, и говорит:
— Arriba.
Я — Том. И я в полной растерянности. Марко Меккано тянет меня за рукав и показывает на лестницу. Он идет вверх по лестнице, а потом оборачивается ко мне и объясняет при помощи жестов, что мне тоже надо подняться наверх по лестнице.
— Arriba.
Я киваю. Я понял. Иду вверх по лестнице. Она не нормальная — лестница. Она непальская. На ней нет ковра, и ступени все в дырах. В них, конечно, нельзя провалиться, но нога застрять может. Я иду вверх по лестнице следом за Марко Меккано.
Мы заходим к нему, в его комнату.
Он говорит:
— Alcoba. Dormitorio.
Вполне нормальная комната, только непальская. Я говорю:
— У тебя такой толстый папа. Марко Меккано пожимает плечами.
Я раздуваю щеки, делаю толстое лицо. Развожу руки в стороны, изображаю толстого папу.
Марко Меккано кивает, и улыбается, и показывает пальцем вниз.
— Si, si, si. Obeso.
Я говорю ему:
— Мой папа лучше. Мой папа работает на нефтяной вышке, которая в море. У меня правильный папа. Не то что твой.
Марко Меккано садится к себе на кровать.
Я тоже сажусь рядом с ним на кровать и объясняю:
— Есть папы, которые неправильные, а есть которые правильные. Которые правильные, они самые лучшие. А мой папа — он лучше всех. Он работает на нефтяной вышке, которая в море. Называется «на буровой».
Марко Меккано кивает и хмурится. Я говорю, чтобы как-то его ободрить:
— Зато у тебя очень хорошая комната.
Марко Меккано пожимает плечами.
— Это твой медвежонок?
Марко Меккано берет своего плюшевого медвежонка, улыбается и говорит:
— Oso. Tasa Idiota.
— Его так зовут?
Марко Меккано кивает, улыбается и говорит:
— Tasa Idiota.
И целует медведя в нос.
Забавное имя для плюшевого медвежонка.
— А что еще у тебя есть?
Я смотрю по сторонам. Смотрю, что у него есть еще.
Марко Меккано встает с кровати и говорит:
— Globo. Mundo globo.
Я качаю головой:
— Нет, нет. Не глобо, а глобус. — Я произношу по слогам, так, как правильно: — Гло-бус. — Глобус, это такая карта всего мира, только круглая, как мяч. И еще глобус крутится. Я кручу глобус, нахожу море, самую середину, где все-все синее, и показываю туда пальцем: — Видишь? Вот здесь. Там мой папа. На нефтяной вышке.
Марко Меккано делает смешное лицо и говорит:
— Globo.
— Ты неправильно все произносишь. — Я говорю это совсем не обидно, мне вовсе не хочется его обидеть. А потом я вдруг слышу какой-то шум. — Тише. Что там за шум?
Марко Меккано закрывает глаза и как будто принюхивается. Как будто пытается уловить запах.
Только это не запах, а звук. Где-то на улице, за окном. Я подхожу к окну и выглядываю на улицу. Окно выходит на сад за домом. Там играют какие-то девочки. Очень шумно играют. Сразу видно, что им там весело.
— Hermana amistades. — Марко Меккано тоже подходит к окну. — Apestoso hermana.
— Может, тоже пойдем поиграем на улице?
Марко Меккано качает головой. Он не хочет играть на улице.
Он не хочет, а я хочу. Я бегу вниз по лестнице, ищу дверь, которая в сад. Вижу мистера и миссис Меккано и сразу от них убегаю. Не хочу, чтобы они меня тискали и подбрасывали к потолку. Мистер и миссис Меккано смеются, как будто я очень их рассмешил. Но я совсем не хотел их смешить. Я хотел поскорее добраться до сада, где играют те девочки. Они потому что такие красивые.
И вот я в саду, только девочек там уже нет. Есть только я, без никого. Чей-то голос говорит:
— Aceituna.
Я поднимаю глаза. Это Марко Меккано. Открыл окно в своей комнате и высовывается наружу и ест оливку. Рядом с домом растет оливковое дерево, ну, на котором оливки. Марко Меккано срывает оливку с дерева, ест ее и плюется в меня. Уже не оливкой, а косточкой.