Я никогда не видела эту женщину и не знаю о ней ничего определенного, кроме того, что рассказал мне ее муж. Значит, ее образ всецело сложился у меня в голове из слов Тома Уэйтса. Значит, она — ближайший аналог уэйтсовской песни во плоти.
Он зовет ее «белым калением» в его жизни и в музыке. Она — «рододендрон, орхидея, дуб». Он характеризует ее как нечто среднее между Юдорой Уэлти и Джоан Джетт[435]. У нее есть четыре «М»: миловидность, музыкальность, мужество и мозги. Он настаивает, что именно она — творческая движущая сила их отношений и что это ее необузданность бросает вызов его «прагматичным» границам, подмешивая интригу во всю их музыку. («Ей снятся сны из Иеронима Босха... Она говорит языками, а я записываю».)
— Она обращается не только к контексту, но и к подтексту, — добавляет он.
Она до такой степени расширила поле его зрения, утверждает он, что как артист он почти не может слушать все написанное до их встречи.
— Она меня спасла, — говорит он. — Если бы не она, я бы сейчас играл в ресторане. Хотя нет, не играл бы. Я бы жарил там гамбургеры... В нашей семье она — белая цапля, — говорит он. — А я мул.
— Мы познакомились в новогоднюю ночь, — рассказывает Том Уэйтс.
Он любит говорить о своей жене. Можно заметить, какое это доставляет ему удовольствие. Конечно, он старается не терять головы, ибо не хочет выставлять Катлин напоказ. (Поэтому он иногда отделывается от вопросов интервьюеров о его жене с помощью типично уэйтсовского трепа. Ага, говорит он, она пилот малой авиации. Или продавец кока-колы. Рулит большим мотелем в Майами. Или вот: однажды он сказал, что влюбился в Катлин потому, что никогда раньше не видел женщины, которая могла бы «проткнуть губу вязальной спицей и так пить кофе».) В то же время ему хочется говорить о ней — и это видно, — потому что ему нравится катать на языке ее имя.
Они познакомились в Голливуде в начале 1980-х. Уэйтс тогда писал музыку для фильма Копполы «От всего сердца», Катлин работала в этом же проекте литературным редактором. Их флирт вобрал в себя пьяное, бесшабашное, искажающее время сумасшествие, которое бывает на хорошей новогодней вечеринке в чужом доме. В самом начале своего романа они часами, словно шальные, катались по Лос-Анджелесу, и Катлин устраивала так, чтобы он заблудился, — просто для развлечения. Она предлагала ему повернуть направо, потом вскочить на фривей, затем пересечь бульвар Адамса, затем прямо в гетто, затем в еще худшее гетто, теперь налево...
— Мы попадали в какую-то индейскую страну, — вспоминает Уэйтс. — Никто потом не верил, что мы вообще там были. В тех местах тебя пристрелят только за вельветовые штаны. Мы шли в эти бары... не знаю, кто нас уберег, но мы набирались там как следует. Бог хранит пьяных, дураков и малых детей. И собак. Господи, как это было здорово.
Они поженились в свадебной церкви «Всегда и навеки с тобой» на Манчестерском бульваре в Уоттсе. («В двенадцать ночи договорились, что в час будет свадьба, — говорит Уэйтс. — Да уж, с нами не соскучишься!») Сколько времени они были знакомы? Два месяца? Может, три? Человека, их женившего, пришлось вызывать по пейджеру. Пастырь с пейджером. Его преосвященство Дональд У. Вашингтон.
— Она думала, что это дурной знак: свадьба за семьдесят долларов, у нее было пятьдесят баксов, а у меня только двадцать. Она сказала: «Хреновое начало семейной жизни». А я: «Брось, малыш, я тебе верну. Потом отдам...»
Медовый месяц вышел еще тот. Вскоре после свадьбы выяснилось, что дела у них совсем ни к черту. Уэйтс был к тому времени знаменитым музыкантом, но успел наделать кучу серьезных ошибок с контрактами и деньгами, как это часто случается с молодыми артистами, и оказался на мели. Вдобавок разругался с менеджером. А юридические заморочки? На каждом шагу. А студийные продюсеры, норовившие всунуть слезливые скрипичные проигрыши в самые мрачные его песни? И вообще, кому он принадлежит? И как могло такое случиться?
В этот миг на сцену выходит новобрачная и убеждает мужа послать подальше всю индустрию. А не пойти ли им в зад, предложила Катлин. На кой черт тебе все эти люди? Ты прекрасно можешь быть сам себе продюсером. Управлять собственной карьерой. Писать аранжировки для собственных песен. Забудь о подстраховках. Кому они нужны, если у тебя есть свобода? Вдвоем они как-нибудь выкарабкаются, неважно как. Так она говорила всегда: «Я сварю на обед все, что ты принесешь домой, милый. Опоссум, енот? Ничего, прокормимся».
435
Юдора Уэлти (1909–2001) — фотограф и писательница, все работы которой посвящены американскому Югу. Джоан Джетт (Джоан Мари Ларкин, р. 1960) — рок-исполнительница, популярная в 1980-е гг.