Я бежал из деревни, третьего дня вечером приехал сюда, завтра еду явиться к Никитину и потом вступаю в командование округом. Деток должен был оставить на попечение свояченицы до весны, покуда устроюсь. …
15 декабря 1845 г.
Георгиевск близ Кременчуга
{стр. 461}
№ 28
Давно я получил письмо Ваше и до сих пор не отвечал, потому что по пословице русской — беда не ходит одна, всегда сам-третей.
В день получения письма Вашего я получил уведомление, что младший сын мой при смерти, на другой день весть о его кончине: разумеется, я бросил все, и поехал взглянуть на умершего и взять к себе оставшегося.
Третья моя беда — прием округа поселенного; Вы знаете поселение по слухам, по взгляду на них; но надобно видеть очень близко, чтоб убедиться в горьком положении этих тружеников-земледельцев. Вообразите огромнейшее имение из 100 [тысяч] душ, в котором под влиянием прихотливого произвола главноуправляющего все прикащики тщатся наружным видом прикрыть внутреннее неустройство.
Не будь Лауница, Николай Николаевич, я бы не мог оставаться. Да и теперь еще не уверен. Варпаховский (к которому я попал под команду) вороват и словом и делом, и возненавидел меня; старается выставить меня, как человека дерзкого, а дерзость моя только правда. … Все новейшие теории применяются к военному поселению; а хлеба мало. А главная беда — постройки экономические, они подрыв благосостояния военных поселян, причина воровства и обмана, причина удаления контроля. …
27 марта 1846 года.
Ново-Георгиевск
№ 29
Едва через 8 месяцев по вступлении в должность окончена была приемка Округа.
Семья моя (состоящая из сына и проживающей у меня больной свояченицы) пеняют на частое мое отсутствие, а начальство на медленность моих действий.
25 августа 1846 г.
№ 30
Без службы быть трудно, даже почти невозможно … особенно избаловав себя привычкою командования довольно большою частию, а в деревне жить одному безотрадно.
Около 20-го собираюсь поехать в Клинику в Киев. Смотр для меня прошел очень хорошо.
8 июля 1847 г.
{стр. 462}
[Справка из письма Сакена к Н. Н. Муравьеву: «У Брянчанинова шишка на шее и кроме того какая-то злокачественная сыпь на талии. Он хотел уже просить увольнения, но я не пустил его, просил только, чтобы он берег свое здоровье. На этих днях едет он в Киевскую клинику для исследования болезней своих и получения совета. Жаль видеть этого молодого человека, столько полезного для службы и отечества, с такими нездоровыми соками, терзающими его».]
№ 31
Почти год, как я не писал Вам, вините меня, но не наказывайте молчанием. Болезнь моя, которую Вы знаете, все более и более усиливалась, шишка выросла до объему гусиного яйца, застуженный геморроид парализовал правую ногу и я вынужден быть проситься в отставку, которую мне дали… И в то самое время, в тот самый день как Государь подписал мое увольнение, он подписал Манифест, сжалось сердце и подумалось так: все равно шишка задавит — лучше бы лечь там, куда Царь зовет; но да будет, надеюсь, что здесь буду полезным (по мере разумения) членом Отечества, если долг присяги заставит действовать по зову Цареву на защиту верований, освященных веками — в родах коренных дворян Русских. …
2 мая 1848 г.
№ 32
Слава Богу, мир обрадовал народы и призвал новые молитвы о долголетии любимого Царя в сердца безусловно радостно преданного ему народа.
21 октября 1849 г.
Елизаветград
№ 33
Деревня мне ужасно надоела и очень бы хотелось получить приличное место хотя бы в одном из губернских городов.
13 февраля 1850 г.
№ 34
Тесть мой писал мне, что он имел честь видеть Вас и говорить Вам о намерении моем поступить на службу, как Вы сами могли {стр. 463} заметить из последнего письма моего… я бы желал получить место Вице-губернатора или по Государственным имуществам Председателя Палаты. …
Теперь я в Киеве, шишку уже вырезал, это был нарост, лежавший под левым ухом на головной артерии… Сейчас развязка с болезнями, кажется, близка.
20 февраля 1850 г.
№ 35
Дай Бог, чтобы предположения Ваши сбылись и мир водворился бы на Западе; подвиг России в деле этом составит один из блистательных периодов ее Истории и увековечит имя Николая I.
Дело определения моего к Бибикову возобновлено братом Архимандритом и потому волей или неволей я должен выждать, чтоб не попасть под пословицу — за семью зайцами не угонишься, хотя бы очень интересно было знать окончательный результат этого обещания, который разъяснится может приездом Варвары Петровны Бибиковой в Вильно, где она обещала напомнить Илье Гавриловичу.