Письмо Ваше от 3-его июня получил пред выездом в Пятигорск, откуда посылаю Вам настоящее, с поздравлением с наступающим днем рождения Вашего, соединенным с душевным желанием Вам всего лучшего.
О назначении Вас вторым Шефом Самогирского полка читал в газетах. Приветливость Государя к Вам много утешила меня. Напомнила мне Самогирцев против Иерусалимских ворот и потом уже их в составе Гренадерского Корпуса.
В деревнях теперь хлопот и труда много. Хотя у нас в Ставропольской Губернии дело идет пока мирно, но и помещики и {стр. 479} Мировые Посредники жалуются, что работы крестьяне исполняют крайне лениво. Не хотелось бы прибегать к мерам строго понуждения, но едва ли возможно будет избежать.
Филипсон выехал из Таганрога в Петербург 10-го или 11-го июня.
В Пятигорск я приехал по делу о устройстве быта возвращающихся из Турции Ногайцев, которые в проезд Князя Барятинского чрез Константинополь выпросили у него позволение возвратиться. Я хлопочу о том, чтоб пользуясь настоящим случаем лишить Ногайцев прав кочевых и приселить их государственными крестьянами к многоземельным селам ведомства Палаты Государственных Имуществ, с некоторыми на первое время льготами во внимание к их бедности.
О Князе Барятинском есть вести, что он в Виши, что ему лучше и что он возвратится в Край, чего сначала не предполагали.
Собственные дела мои требовали бы, чтоб я поехал в отпуск, как повидаться с Алешей, так и для того, чтоб предпринять что-либо по отношению к имению его, но сложность дел Губернии такова, что решительно ничего предпринять нельзя, имея особенно в виду, что пенсии я не выслужил, собственности никакой (почти) не имею, и что потому надо работать, чтоб иметь средства к жизни.
Память Ваша и всего семейства Вашего есть истинное утешение для человека, который прокочевал всю жизнь на чужбине, и едва ли прикочует до смерти к углу, который бы принадлежал ему. Последнее имеет свою хорошую сторону для человека.
Глубоко мыслию и сердцем кланяюсь Вам со всем семейством Вашим
Ваш Брянчанинов.
1 июля 1861 г.
Пятигорск
№ 77
Милостивейший Государь Николай Николаевич!
Вчера узнал от Софьи Никитишны о помолвке Антонины Николаевны за Бакунина. Принося Вам и всему семейству Вашему поздравление с этим начинанием, молю Господа, Подателя всех благ, ниспослать благословение на этот союз.
Сегодня же узнал о назначении Александра Николаевича [364] из Нижнего в Москву Сенатором.
{стр. 480}
Прибыв в Москву я застал здесь еще Преосвященного Игнатия, которого задержала болезнь и необходимость в медицинском пособии. При нем уже поселился и Алеша, который чрез меня просит Владыку взять его к себе в монастырь, на что получил согласие, вследствие которого третьего дня я отправил его вслед за Владыкой. Вообще состояние Алеши таково, что мне остается лишь благодарить Господа. Очевидно, что в монастыре он занимается чтением душеспасительным.
Не далее, как послезавтра собираюсь я выехать в Петербург. Погода портится и путешествия становятся в весьма нерадостной перспективе.
Видел Левшина [365], ему нехорошо.
Простите, Николай Николаевич, из Петербурга поспешу в Ставрополь, чтобы уйти от зимы. Душой преданный Вам Брянчанинов.
16 октября 1861 г.
Москва
№ 78
Государь, коему я имел счастие представляться в Царском Селе, отзывался, что Он отдохнул на Кавказе.
Приношу Вам искреннюю мою благодарность за поздравление Ваше с наградами нами обоими братьями полученными, хотя я этою моею наградою шагнул через три ступеньки в четвертую по порядку наград орденами, но собственно, только что догнал некоторых из товарищей службы. Да и думаю себе, не довольно ли?
10 января 1862 г.
№ 79
Свидание Ваше с Александром Николаевичем после продолжительной разлуки радостно, и мне тем более понятна эта радость, что возвратившись в Ставрополь я не нашел здесь брата своего, с которым в последние годы мы сошлись особенно близко.
5-го января возвратился я из Тифлиса, где у А. Ф. Крузенштерна оставил прошение мое об увольнении меня вовсе от службы, ибо нахожу, что я отстал от современности, чтоб служить где бы то {стр. 481} ни было; к тому ж и память мне крепко изменять начала. С Крузенштерном я условился, чтоб прошению дать ход с таким расчетом времени, чтоб мне можно было выехать в Мае из Ставрополя; между тем он написал Князю Барятинскому, спрашивая его о назначении мне преемника и при своем письме отправил и мое, в котором, объясняя причины, вынуждающие меня оставить службу, я прошу о назначении мне пенсии по должности Губернатора Всей службы имею 35 лет 11 месяцев. До ответа Князя это предположение должно оставаться тайной, чтоб молвой не ослабить власти.