— Кто? Какой-то силач? Мужчина?
— Да.., если только…
— Что?
— Если только миссис Лайднер не стояла на коленях, — медленно проговорил доктор Райли. — В том случае, когда удар наносится сверху и тяжелым предметом, большой силы не требуется.
— На коленях? — Пуаро задумался. — Да-а, это мысль…
— Только предположение, не более того, — поспешил оговориться доктор. — Нет никаких оснований считать, что так и было на самом деле.
— Однако это вполне возможно.
— Да. В конце концов, это не так уж и нереально. Она могла упасть на колени от страха, когда поняла, что звать на помощь слишком поздно и ей ничего не остается, как просить пощады.
— Да, — задумчиво повторил Пуаро, — это мысль. На мой взгляд, это была совершенно абсурдная мысль. Я не могла себе представить, чтобы миссис Лайднер упала на колени перед кем бы то ни было.
Пуаро медленно прошелся по комнате, открыл окна, проверил решетки, убедился, что сквозь них можно просунуть только голову, но никак не плечи.
— Окна ведь были закрыты, когда вы вошли в комнату, — сказал он. — А когда выходили отсюда без четверти час, они тоже были закрыты?
— Днем их всегда закрывают. На них нет сеток, как в гостиной и столовой, и могут налететь мухи.
— В любом случае через окна сюда не проникнешь, — размышлял Пуаро вслух. — Стены прочнейшие, глинобитные, ни люков, ни окон, выходящих на крышу… Нет, сюда можно проникнуть только одним путем — через дверь, а к двери подойти — только по двору. Во двор можно попасть только через ворота. А у ворот сидели пять человек, и все говорят одно и то же. Сдается мне, они не лгут. Нет, не лгут. Не верится, что их подкупили. Убийцу надо искать здесь.
Я ничего не сказала. Сейчас, когда мы, как в клетке, сидели взаперти в этой комнате, я почувствовала, что он прав.
Пуаро медленно обошел комнату. Взял с комода фотографию. С нее смотрел почтенный джентльмен с седой козлиной бородкой. Пуаро вопросительно взглянул на меня.
— Отец миссис Лайднер, — пояснила я. — Так она мне сказала.
Он поставил фотографию на место и окинул взглядом вещицы, лежащие на туалетном столике, — черепаховые гребни, щетки, очень простые и изящные. Поднял глаза на полку с книгами и принялся вслух читать названия:
— “Кто такие греки?”, “Введение в теорию относительности”, “Жизнь леди Эстер Стенхоуп”[88], “Поезд из Кру”, “Назад к Мафусаилу”[89], “Линда Кондон”[90]. Да-а, это уже о чем-то говорит. Она была далеко не глупа, ваша миссис Лайднер. И образованна.
— О да, она была необыкновенно умна, — пылко отозвалась я, — начитанна, чего она только не знала! Совершенно необыкновенная женщина…
Пуаро с улыбкой посмотрел на меня.
— Да, я уже это понял, — сказал он, продолжая осматривать комнату.
Несколько мгновений он постоял возле умывального столика, где во множестве были расставлены флаконы и баночки с кремом.
Потом внезапно опустился на колени и принялся изучать коврик. Когда мы с доктором Райли подошли к нему, он внимательно разглядывал небольшое темное пятно, едва различимое на коричневом фоне. Оно было хорошо заметно только в том месте, где заходило на белую полосу.
— Что скажете, доктор? Это кровь? Доктор Райли тоже опустился на колени.
— Возможно. Могу проверить, если хотите.
— Будьте столь добры.
Мистер Пуаро оглядел таз и стоявший возле него кувшин. Таз был пуст, но на полу рядом с умывальным столом стояла старая жестянка из-под керосина, наполненная грязной водой.
Пуаро повернулся ко мне.
— Не помните ли вы, мисс Ледерен, где был кувшин, когда без четверти час вы уходили от миссис Лайднер, — в тазу или рядом с ним?
— Не уверена, — подумав немного, отвечала я, — но скорее всего он стоял в тазу.
— Да?
— Понимаете, — поспешила я объяснить, — мне так кажется, потому что он всегда там стоит — после ленча бои обычно оставляют его в тазу. Если бы кувшина там не было, я бы наверняка это заметила.
Пуаро одобрительно кивнул.
— Да, отлично понимаю. Профессиональная привычка. Если видите какой-то непорядок, вы тотчас устраняете его, даже не отдавая себе в этом отчета. А после убийства кувшин стоял там же, где сейчас?
Я покачала головой.
— Не заметила. Тогда меня интересовало только одно: не прячется ли где-нибудь тут убийца и не оставил ли он каких-нибудь следов.
— Точно, кровь, — сказал доктор, поднимаясь с колен. — Это важно?