Миссис Меркадо тоже следила за ним.
— Из Америки? — сдавленным голосом спросила она.
Он покачал головой.
— Нет, мадам. Из Туниса.
Она уставилась на него непонимающим взглядом, потом глубоко вздохнула и откинулась на спинку кресла.
— Отец Лавиньи, — сказала она. — Я была права. Он всегда казался мне странным. Он мне такое сказал однажды… Думаю, он сумасшедший… — Она помолчала. — Надо держать себя в руках… Но я должна уехать отсюда. Мы с Джозефом переночуем в гостинице.
— Терпение, мадам, — сказал Пуаро. — Я все вам объясню.
Капитан Мейтленд смотрел на него с нескрываемым любопытством.
— Так вы и вправду считаете, что во всем уже разобрались?
Пуаро отвесил поклон. Весьма театральный поклон. Капитана Мейтленда, по-моему, просто передернуло.
— Ну, в таком случае, — рявкнул он, — давайте выкладывайте.
Но нет, не таков мосье Эркюль Пуаро! Он разыграет перед нами целый спектакль, подумала я. Интересно, он на самом деле все знает или просто блефует?
— Не будете ли столь любезны, доктор, пригласить сюда всех остальных? — обратился мосье Пуаро к доктору Райли.
Доктор Райли тут же вскочил и вышел.
Вскоре один за другим в комнате появились Рейтер и Эммет, потом Билл Коулмен, Ричард Кэри и, наконец, мистер Меркадо.
Несчастный, на него было страшно смотреть — краше в гроб кладут. Видимо, он до смерти боялся, что его привлекут к ответу за то, что он оставлял без присмотра опасные химические реактивы.
Все расселись вокруг стола, как и в тот памятный день, когда Пуаро приехал сюда впервые. Билл Коулмен и Дэвид Эммет, не решаясь сесть, кидали вопросительные взгляды на Шейлу Райли. А она стояла спиной к ним и смотрела в окно.
— Садись, Шейла! — выпалил наконец Билл.
— Не хотите ли сесть? — сказал Дэвид Эммет своим низким приятным голосом, как всегда, слегка растягивая слова.
Она обернулась и молча посмотрела на них. И тот и другой придвигали ей каждый свой стул. Интересно, кого она выберет?
Однако Шейла отвергла обоих.
— Посижу здесь, — бросила она и уселась на край стола у окна. — Если капитан Мейтленд не возражает против моего присутствия.
Не берусь сказать, что ответил бы капитан Мейтленд. Пуаро опередил его.
— В любом случае оставайтесь, мадемуазель, — сказал он. — Просто необходимо, чтобы вы были здесь. Она подняла брови.
— Необходимо?
— Вот именно. У меня к вам несколько вопросов. Она снова вздернула брови, но ничего не сказала.
Отвернулась к окну, будто ее совсем не интересует то, что происходит у нее за спиной.
— Ну, наконец-то, — сказал капитан Мейтленд. — Теперь мы, кажется, узнаем правду!
В его тоне слышалось нетерпение. Он был человек действия. Я просто чувствовала, как он рвется поскорее приняться за дело — организовать поиски тела отца Лавиньи или, напротив того, выслать людей с тем, чтобы его арестовать.
На Пуаро он поглядывал почти неприязненно.
Я прямо чувствовала, какие слова вертятся у него на языке: “Если у этого малого есть что сказать, то чего он тянет?”
Пуаро не спеша обвел нас оценивающим взглядом и поднялся на ноги.
Конечно, я догадывалась, что сейчас он произнесет что-нибудь эффектное. Уж такой он был человек!
Но начать с фразы на арабском языке?! Нет, такого даже я, признаться, не ожидала…
Он произнес ее медленно и торжественно, молитвенно, сказала бы я. Не знаю, понятно ли я выражаюсь.
— Bismillahi ar rahman ar rahim.
И сразу перевел на английский:
— Во имя Аллаха, Милосердного и Благотворящего.
Глава 27
Путешествие начинается
— Bismillahi ar rahman ar rahim. Так говорят арабы, отправляясь в путешествие. Eh bien, мы с вами тоже отправляемся в путешествие. Путешествие в прошлое. Путешествие в глубинные тайники человеческой души.
Кажется, до этого самого момента я так и не прочувствовала пресловутого “очарования Востока”. Если честно, то единственное, что меня поражало, так это отсутствие здесь какого-либо намека на порядок. А тут вдруг, стоило мосье Пуаро произнести эти слова, у меня точно пелена спала с глаз. В ушах зазвучали слова “Самарканд” и “Исфаган”… Взору предстали длиннобородые купцы.., коленопреклоненные верблюды.., носильщики, пошатывающиеся под тяжестью огромных тюков у них на спинах, удерживаемых веревкой, обвитой вокруг головы.., женщины с крашенными хной волосами и татуированными лицами; стоя на коленях, они полощут белье в водах Тигра. Ухо мое ловило звуки их странных, гортанных песен и отдаленный шум мельничного колеса.