— Я не… Кто это такие шычаны?
— Бегают по всему городу. Мелкие пушистые вредители, от которых никому житья не будет, если позволить им спокойно размножаться.
— Вы про крыс? — приходит озарение. — Такие маленькие грызуны с тонкими облезлыми хвостами?
— Хвосты у них есть, только далеко не облезлые. Пушистые, заразы, во всех возможных местах, — старуха приближается к постели. — Ты как себя чувствуешь? Отдохнула? Ничего не болит?
Не то чтобы она выглядит обеспокоенной моим здоровьем, но я все равно решаю не спорить. Прислушиваюсь к своему организму. Вроде никаких изменений не ощущается.
— Все хорошо… Наверное… — мотаю головой. — Я не знаю.
— Эй! — прикрикивает старуха. — Отставить истерику! — приказывает. — У тебя все нормально. Ты в безопасности. В это место никто не сунется, если не захочет проблем. Так что можешь расслабиться и рассказать, как очутилась в этой части города. За тобой гнались? Стражники? Ты прибыла с кем-то из торговцев?
Как я попала сюда? Не помню. В голове сплошной туман. Воспоминания вспыхивают, но тут же гаснут, не дав разобраться и понять их.
— Я была дома, — зажмуриваюсь. — Помню, что пришла с работы. Переоделась. Ммм… Собралась передохнуть перед тем, как ужин готовить… А дальше не помню, — смотрю на старуху. — В следующее мгновенье я уже сижу в грязной луже, а вокруг меня копошатся незнакомые животные.
— А это барашкинцы, — улыбается старуха. — Так это, получается, из-за тебя они были такие взбудораженные. Скакали по загону, как сумасшедшие. Еле успокоила, пришлось плеснуть им в корыто отварчику успокоительного. Они твари впечатлительные и очень привязчивые. Видать, успела ты им приглянуться.
— Я? Приглянулась им? Как же… Выходит, это я на ваш задний двор угодила? Так я же от него потом убежала. Долго бегала по этим узким улочкам и… выходит, обратно вернулась, — рассуждая сама с собой. — Ну, это почти неудивительно. Металась по улицам, как ошпаренная, пойди разбери куда сворачивала.
— Повезло, что обратно ко мне вернулась, а иначе, незнамо где сейчас глаза бы продрала, — скалится старуха. — И проснулась ли бы вообще. Жители тут разные бывают, у каждого свои вкусовые предпочтения в еде. Оглянуться не успеешь, а они уже подвесили тебя, как барашкинца на вертеле, и…
Сглатываю, а старухи, выдержав короткую паузу, начинает хохотать.
— Вы пошутили? — мой голос сочится надеждой.
— Может, да, а может, и нет, — пожимает старуха плечами. — Просто радуйся, что сидишь здесь, а не где-нибудь еще. И будь благодарна, а то смотришь волком, того и гляди набросишься.
— Что вы… Я бы никогда, — делаю глубокий вдох. — Спасибо, что помогли и приютили. Это очень милый и благородный поступок. Обещаю, что обязательно отплачу за вашу доброту, — оглядываюсь. — После того как осознаю, где оказалась и пойму, как вернуться домой.
— Так вон окно, — кивает старуха на разноцветные занавески. — Встань да погляди, где находишься. Может, вспомнишь чего.
Подползаю к краю постели, аккуратно, чтобы не беспокоить зубастого бульдога с большой головой. А вот потянуть за собой простынь не получается — пес вольготно устроился сверху. Растерянно гляжу на старуху.
— Держи, — она бросает в меня цветастой тряпкой.
Разворачиваю мягкую прохладную ткань, которая на ощупь напоминает шелк, но более тонкий, почти невесомый.
— Аккуратнее будь, — предупреждает старуха. — Амарис недешевое удовольствие. Не уверена, что даже у наместника есть хотя бы одна вещь из него.
— А дышать на него хоть можно?
— Поскалься мне, — угрожает она кулаком. — Пойдешь к окну в чем мать родила, порадуешь местных.
— Простите, — прошу мягко. — Ткань правда прекрасная. Спасибо.
Я запахиваю короткий цветастый халат и стягиваю его на талии. Даже просто прикосновение изысканной ткани к обнаженной коже немного поднимает настроение.
— А кто меня раздел?
— Я конечно, — хмыкает старуха. — Ты не смотри, что старая. Сил еще достаточно, чтобы одну девчонку переодеть и пару заигравшихся мальчишек за уши оттаскать.
Не сомневаюсь, что эта мадам может и то, и другое. Чувствуется в ней стальной стержень, который не дает опустить руки. Моя бабуля была такой же. Ей пришлось быть сильной, чтобы стать опорой для нас с Лизой. А после того, как мы выросли и встали на ноги, она просто перестала сражаться со всем миром, и пришла наша пора нам быть сильной для нее.
Ступая по мягким коврам, я приближаюсь к шторке. Это множество слоев тонкой ткани, которые создают довольно плотную завесу. Приходится потрудиться, но, когда раздвигаю их, натыкаюсь на окно той же формы, что и дверь в комнату. Оно закрыто ставнями и их тоже приходится открыть.