Между Экком и Карлштадтом завязалась яростная полемика. Экк чувствовал себя уверенно: за его спиной стояла великая сила. Папа официально объявил, что учение об отпущении грехов, отброшенное Лютером, правильно и незыблемо. Спорить только с Карлштадтом, когда основное зло — Лютер?
Экк видел, что богословские вопросы, поднятые Лютером, ставят под сомнение авторитет папской власти. Испокон веков римские первосвященники считали себя наместниками Христа. Они уверяли, что их власть основана на божьем праве. Но если это не так, то тогда римский папа просто узурпатор?
В своих тезисах Экк делал упор на положения, которые заставили бы Лютера громко высказать свои взгляды на папскую власть.
Диспут должен был происходить между Экком и Карлштадтом, но было ясно, что Лютер не останется в стороне. Местом диспута был выбран Лейпциг.
Экк появился в Лейпциге первым. Его встречали с почестями. На следующий день в религиозной процессии он шествовал рядом с учеными мужами теологического факультета.
Томас с нетерпением ждал Лютера и Карлштадта. Они прибыли 24 июня, и их въезд в город не был ни торжественным, ни пышным. Тот, кто надеялся поглазеть на блестящую кавалькаду, был разочарован.
Виттенбергские ученые ехали на двух обыкновенных повозках. На первой среди превеликой кучи фолиантов сидел маленький черноволосый Карлштадт. Лютер и Меланхтон были на второй. Их сопровождала большая толпа, человек двести, студентов, прихвативших с собой на всякий случай пики и алебарды. На повороте у передней повозки внезапно сломалось колесо. Карлштадт со всего размаху полетел на землю. Улица огласилась хохотом. Студенты помогли Карлштадту встать. Он упал очень неудачно и расшиб руки. В пыли валялись огромные книги.
Дурное предзнаменование! Похоже, что в предстоящих спорах милость божья будет не на стороне виттенбергских мудрецов.
Они остановились в доме Мельхиора Лоттера, печатника и шинкаря. Карлштадт чувствовал себя неважно. Врач перевязал ему руки и сделал кровопускание.
Вскоре Лютеру сообщили, что на дверях церквей появился приказ епископа, запрещающий диспут. Правда, магистрат тут же велел сорвать листовки, а человека, который их приклеивал, засадить в тюрьму. Диспут разрешен герцогом Георгом и должен состояться.
Хотя магистрат и почтил Карлштадта и Лютера традиционным кубком вина, по всему было видно, что симпатии городских верхов на стороне Экка. Лишь отдельные лица осмеливались открыто общаться с учеными из Виттенберга. А перед Экком были распахнуты настежь двери лучших домов, и он, шумливый и развязный, как бродячий актер, хвастливо разглагольствовал среди восторженных слушателей. Ему не знали чем угодить. Когда стало известно, что он привык ежедневно совершать прогулки верхом, отцы города поспешили предоставить ему отличную лошадь и расторопного конюха.
Первоначально было условлено, что диспут будет вестись в немецкой манере, то есть каждый будет читать заранее приготовленные выступления. Теперь же Экк, чувствуя поддержку герцога, требовал, чтобы диспут шел в вольной итальянской манере. Он был уверен, что переговорит кого угодно. Искушенный оратор, находчивый и острый на язык, он ловко жонглировал цветистыми фразами и, как никто, умел создавать впечатление, что доводы его непобедимы. Он превосходно понимал, что почти всегда успех его зависит не от истинности защищаемых им положений, а от его редкого искусства быстро и ловко топить противника в водопаде речей. Он терпеть не мог, когда выступления его записывались. Посидев на досуге над протоколом, нетрудно увидеть, насколько легковесны аргументы Экка. Да и вообще зачем распространять ложные взгляды раскольников! Поэтому он упрямо настаивал, чтобы протоколы не публиковались.
Лютер прибыл как один из спутников Карлштадта. Но Экку важней всего было добиться победы над Лютером. Он не скрывал, что приехал в Лейпциг только ради доктора Мартина. Он уговорил Георга Саксонского официально разрешить Лютеру участвовать в диспуте.
В конце концов Карлштадт согласился, что материалы диспута будут обнародованы после того, как третейские судьи выскажут о них свое мнение. Об этих судьях препирались долго. Виттенбержцев старались поставить в самые невыгодные условия: пусть они или откажутся от диспута, или признают судьями тех людей, которых им предлагают. По го роду разнесся слух, что они из трусости хотят избежать спора. Они приняли вызов.
Утром 27 июня Экка и Карлштадта церемонно приветствовал университет. После торжественного богослужения процессия направилась в герцогский замок. Зал был украшен дорогими коврами. Профессор поэтики, отчаянно кашляя и хрипя, битых два часа терзал слушателей нуднейшей латинской речью «О том, как следует вести диспут, в особенности по вопросам теологии». Когда он кончил, был исполнен псалом, который все слушали, стоя на коленях.