Почему жена делает вид, что не знает о трупе, что это за коридор, в котором я оказываюсь, но никак не могу преодолеть? Чтобы мысли текли сами собой, я сажусь за мольберт, и пишу. Хотя, то, что я делаю, больше всего похоже на психоделические каракули. Кисть или карандаш произвольно двигаются по полотну, делая видимыми мои фантазии. Законченную работу я отдаю жене. Она всегда одинаково реагирует на мое творчество. Вначале у нее широко распахиваются глаза, словно я только что влепил ей пощечину, затем нижняя губа начинает дрожать, а в следующую секунду у нее текут слезы и она плачет. Что она видит в моих рисунках? До сих пор не могу понять. Как только я отдаю ей законченную работу, то больше ее никогда не вижу. Видимо в доме есть какое-то потайное помещение, где она все хранит. Потому что мне не хочется думать, что она их выкидывает.
Я уловил определенную закономерность. Стоит мне написать что-нибудь, как на следующий день приходит сосед, и начинает задавать свои дурацкие вопросы, с непонятным подтекстом. Он наверное сидит всю ночь напролет, и готовит их. Чаще всего я раздражаюсь и ухожу. Казалось бы я только вышел из мастерской, но нервозная обстановка снова загоняет меня обратно. Если поразмыслить как следует, и собрав все воедино, получается, что этот чертов старикан буквально заставляет меня рисовать. Он создает тревожащую меня тему, и заполняет ею мои мысли. Потом следует небольшой конфликт, он выступает инициатором реакции, и вот, я сижу за мольбертом, и выплескиваю эмоции на чистый холст.
А что если они с женой в сговоре? Она, и сосед. Он специально провоцирует меня, чтобы я писал картины. Может быть, они дорого стоят. Тогда это многое объясняет. И странное поведение, и отказ говорить на интересующие меня темы. Куда в конце концов делся труп голого? Он же был! Я знаю! Я чувствовал его холодную кожу, это не могло быть сном.
Сижу за мольбертом, и не хочется ничего писать. Мысль о том, что меня просто используют, зарабатывая деньги на моих картинах, не дает покоя. И как я раньше до этого не догадался? Все же было как на ладони. Нужно только внимательнее посмотреть. Сегодня попробую за ужином задать вопрос о своих работах. Интересно, что они скажут? Вот, «они»! Только что я определил жену в преступники. Хотя, какие преступники? Она же не занимается чем-то незаконным. Но она в сговоре со стариком! Это в тысячу раз хуже.
Во дворе что-то упало. По звуку определить, что это, не могу. Любопытство взяло верх, и я выглянул в окно. Видно конечно плохо, но силуэт голого человека ни с чем не спутаешь. Бросаю все, и бегу во двор. У дверей дорогу мне преграждает жена. Говорит, чтобы я не ходил, там нечего делать. Но я вижу, как она напугана, и отодвигаю ее в сторону. Она плачет, умоляет не ходить, пытается удержать меня за рукав. Я должен докопаться до истины, я хочу узнать, что происходит. Открываю дверь, и выхожу.
У порога снова лежит тело. Я наклоняюсь, и протягиваю руку, чтобы проверить реально оно или нет. Кожа гладкая, холодная, такая же настоящая, как дверь через которую я вышел. Оглядываюсь на жену, я хочу посмотреть на ее реакцию, на выражение ее глаз, но чьи-то невидимые пальцы хватают меня за шею, и утягивают в коридор.
Снова серые стены, и узкий проход. Вроде как ничего не изменилось с моего прошлого визита. Так же выглядываю из-за угла, так же крадучись преодолеваю расстояние в пятьдесят метров, так же останавливаюсь возле темного помещения. В этот раз я не буду оглядываться, шагну сразу, не раздумывая. Поднимаю ногу, и делаю шаг, но вместо того, чтобы двинуться вперед, сдвигаюсь назад. Пробую еще раз. Снова стою на месте. Шея так и зудит, чтобы повернуть голову и оглянуться. Нет! Не сегодня! Все равно иду вперед. Пол под ногами двигается, как полотно беговой дорожки. Я иду, но стою на месте. В какой-то момент решаю повернуться, и попробовать пойти задом. Может так мне удасться преодолеть этот барьер? Поворачиваюсь, и понимаю, что сделал ошибку. Передо мной стоит голый. Лица по-прежнему нет, но руки, которые он протягивает ко мне, по своему строению напоминают детские маленькие ручки. Сейчас, — думаю. — Он меня обнимет. Ладонь сама превращается в клинок. Я хотел только оттолкнуть голого, но вышло, что проткнул насквозь. От удара он отлетел метра на два. Позади темнота начинает рожать черных человекоподобных существ. Они как набухшие почки, вначале выглядывают наружу, чтобы потом появиться во всей красе. Мне надо их опередить, в момент появления проникнуть в темноту. Собираюсь, заношу руку для удара, и жду. Вот, существа показались по плечи, вот до пояса. Стою прижавшись к темноте спиной, они меня не видят. Как только первый из них опускает ногу на пол, разрубаю его надвое. В следующее мгновение подобная участь постигает и второго. Быстро поворачиваюсь к тьме, делаю глубокий вдох, и шагаю вперед.