- По-видимому, это следы медведя. Мне приходилось видеть похожие в горах Алтынтаг, - обратился к проводникам путешественник. - В путь! Если буря застигнет нас на такой высоте, открытой к тому же со всех сторон, нам в самом деле не поздоровится.
- Мы дальше не пойдем! Следы Ми-те ведут вдоль перевала. Нам придется идти вслед за ним. Ми-те почувствует это и устроит на нас засаду!
Путешественник отступил на два шага. Настороженно вперил взгляд в лица проводников. Нет, это не привычное упрямство с их стороны, которое он вынужден был ежедневно преодолевать. В глазах тибетцев отражался безумный, суеверный страх. Они и в самом деле верили, что одна лишь встреча с Ми-те обрекала их на смерть.
Инстинкт подсказал путешественнику, что нельзя перетягивать струну и доводить проводников до крайности. Их можно вынудить идти вперед, пока им угрожает смерть от голода или жажды, но теперь, когда их охватил ужас при одной мысли о возможной встрече с легендарным существом, любое насилие грозило удесятерить их сопротивление. Теперь они отважились бы на неравную борьбу с хорошо вооруженным белым человеком. Кроме того, их трое против одного... Что с того, что у него скорострельный револьвер? Не дрогнет ли рука в решительный момент? Ведь он ослабел не только от голода и жажды, но и от постоянного бодрствования.
- Мы возвращаемся, сагиб. Если ты ищешь смерти, можешь идти дальше один. Дай нам свою винтовку, а мы оставим тебе яка с твоими вещами, - сказал старший проводник.
На этот раз в его голосе послышалась такая решительность, что путешественник отказался от угрозы применения силы.
- Согласен, возьмите винтовку за яка, - ответил он, силясь сохранить спокойствие. - В какую сторону надо идти, чтобы попасть в Кими?
- По этому перевалу ты дойдешь до склона, ведущего в долину. Через день пути на юг увидишь перед собой монастырь на скалах. Конечно, если не встретишь несчастья, или не заблудишься, - закончил проводник.
С этими словами он отстегнул ружье, притороченное к вьюку яка, и передал путешественнику поводок, привязанный к кольцу в ноздрях животного. Из суеверного страха проводники упорно смотрели вниз, себе под ноги, чтобы не увидеть в глубине перевала прячущегося таинственного и грозного Снежного Человека.
Заметив панический страх на лицах тибетцев, белый путешественник снисходительно улыбнулся. Левой рукой он подхватил конец поводка, а правую всадил за пазуху. Коснулся спрятанного на груди продолговатого, туго набитого мешочка. Он думал вознаградить проводников горстью золота, но оставил свое намерение, сообразив, что тибетцы, увидев у белого золотые самородки, могут его убить и ограбить. С тяжелым вздохом он вынул руку из-за пазухи и помахал ею на прощание быстро удалявшимся тибетцам.
Путешественник остался один среди неприступных, покрытых вечными снегами, грозных горных вершин. Холодный порыв ветра ударил ему в лицо. Запрятав голову в ворот кожуха, он тронулся в путь по таинственным следам, черневшим на снегу, словно зерна громадных четок[11]. Дернул поводок яка, и тот тяжело поплелся за ним. Животное время от времени низко наклоняло голову и шероховатым языком жадно лизало снег, покрывавший землю.
Ветер подул сильнее. Снежные хлопья кружились в сумасшедшем танце, землю окутал белый туман. Путешественник протирал руками уставшие глаза и, не обращая внимания на растущую слабость, ускорял шаги. Он хотел сойти в долину еще до наступления темноты. Тяжелое дыхание вырывалось из его груди. Путешественник с трудом хватал воздух открытым ртом,
Через час утомительной ходьбы он добрался до конца перевала. Остановился, чтобы передохнуть. Воспаленными глазами водил по не очень крутому склону. Нагнулся и заглянул в каменную пропасть. Чтобы лучше видеть, прикрыл ладонью глаза.
В глубокой долине, лежавшей у его ног, почти в самом конце тропинки, вьющейся по склону горы, спускалось вниз странное, рыжеватое существо, напоминавшее голого человека. Путешественник протер глаза. Уж не привиделось ли ему это? Однако странное существо не исчезало. Слегка сгорбившись, оно проворно шло вниз по склону. На момент оно скрылось за обломком скалы, потом снова показалось на тропинке.
Путешественник выхватил из-за пояса тяжелый наган и выстрелил в воздух. Услышав выстрел, отозвавшийся в горах гулким эхом, странное существо на момент приостановилось, повернуло к путешественнику узкую, покрытую волосами голову. Потом побежало вниз к долине и исчезло в снежной мгле.
Белый человек спрятал револьвер и долго стоял без движения. Он почувствовал себя совершенно одиноким и слабым. Голод, жажда, и, в особенности, длительное отсутствие сна сказывались теперь с удвоенной силой. Присутствие трех тибетцев вынуждало его к бодрствованию для самообороны. Теперь, когда они ушли, воля и энергия ослабли, уступив место необыкновенной слабости. В глазах стоял красноватый туман. Из последних сил путешественник пытался бороться с угрожавшей ему со всех сторон смертельной опасностью. Он чувствовал, что если сразу же не подкрепится сном, то погибнет в пути.
Усилием воли он еще раз преодолел слабость. Неуверенными шагами направился вниз по склону, увлекая за собой спотыкающегося яка.
Тучи уже закрыли весь небосклон. Густые хлопья снега, гонимые ветром, окутали землю белым саваном. Прежде чем на землю спустилась ночь, путешественник добрался до дна долины. Як тяжело плелся вслед за ним. Измученное животное вывалило язык, но уже не имело сил лизать влажный снег. Як несколько раз споткнулся, и в конце тяжело упал на передние колени. Путешественник пытался помочь ему подняться на ноги. Он ухватился обеими руками за рога животного, но сам упал на землю. Тяжело застонав, як повалился на бок.
Путешественник долго лежал рядом с подыхающим животным, положив голову на его стынущее тело. Страшная усталость брала верх над инстинктом самосохранения, который требовал немедленно встать и идти дальше. Глаза невольно смыкались. Путешественник впадал в полулетаргическое состояние. Голова его в бессилии осунулась с яка на землю. Холодный вихрь, словно устыдившись столь легкой победы, немедленно бросил ему в лицо горсть снега. Путешественник еще раз открыл глаза и поднял голову. Ноги яка уже начинало заносить снегом. В глазах человека мелькнул ужас. С огромным трудом путешественник привстал на четвереньки, потом, опираясь рукой о тело животного, поднялся на ноги. Окоченевшими пальцами принялся развязывать свои вьюки. Снял бамбуковой шест, достал брезентовую палатку. Целый час молотком вбивал железные стержни в мерзлую землю. С большим трудом стал натягивать и привязывать ремешки. Сильный ветер безжалостно рвал из его рук брезентовое полотнище палатки, переворачивал шест. Полузамерзший человек вытянул из вьюка меховой спальный мешок. Вполз с ним под брезент. Единственным его желанием было отогреть руки. Тогда бы ему удалось закончить разбивку палатки. Спокойный сон вернул бы ему утерянные силы. А днем он без труда доберется до монастыря в Кими.
Ободренный этой надеждой, путешественник всадил в спальный мешок голову и плечи. Закрыл глаза, ожидая, когда отогреются окоченевшие руки, и начал медленно терять чувство времени. Блаженная слабость охватила его. На одном из железных стержней развязался узелок. Под порывом ветра брезент захлопал, как флаг, и открыл ноги путешественника, торчавшие из мешка.
Над горной долиной распростерлась ночь. Вьюга усилилась. Снег покрывал мертвого яка и умирающего от усталости человека, полуприкрытого палаткой. Ветер победно выл, взметая в воздух снежные облака.
Перед самым рассветом, как это обычно случается в здешней местности, вьюга стала утихать. Вдали послышался тоскливый звук длинных медных труб, которыми ламы испокон веков объявляли миру приход нового дня. Именно в это время в долину въехал одинокий всадник. Услышав звуки труб, он подстегнул лошадь. Снег заглушал стук копыт. Вдруг лошадь подняла голову, застригла ушами, тихо заржала и отпрянула в сторону.
11
Четки - шнурок с нанизанными шариками, по которым в обиходе некоторых религий отсчитывают число молитв.